Константин Игумнов. Великий сын Лебедяни. Борис Николаевич Григорьев

мостики не могли выдержать такой тяжести. «Пришлось отрывать спуски и въезды в объезд этих мостиков», – вспоминал С.Н.Игумнов. – «Везли колокол лошадьми, к которым местами присоединялись и люди, выходившие из соседних деревень и доброхотно впрягавшиеся на пригорках и горах».

      Тамбовские губернские вести от 20.11.1882 г. писали: «На днях, т.е. 9 и 11 числа сего ноября месяца, в приделе этого храма было совершено освящение двух новых иконостасов… Означенные иконостасы сооружены …ктитором г. Игумновым, на какие средства – неизвестно; достоверно только то, что им употреблено на это до 15000 рублей».

      Николай Иванович хорошо знал богослужение, иногда поучал даже священников. Он был глубоко религиозным, но далеко не фанатичным человеком. Из-за хронического катара желудка он сидел на диете, хотя строгого поста не придерживался, и ел очень мало: утром – чай с белым чёрствым хлебом с маслом, в обед – мясная котлета и стакан молока с вареньем из «шпанской» земляники. И так изо дня в день в течение длинного ряда лет, кроме больших праздников, когда котлету заменяло постное белое мясо индейки.

      Он ввёл для себя необычный распорядок дня: вставал достаточно поздно – после 10 часов, молился, стоя на коленях у себя в кабинете, и пил утренний чай, когда домочадцы уже готовились обедать. Сам он обедал отдельно в 6-м часу, но ужинал со всеми в 22.00. К полночи опять становился на молитву, кончавшуюся часа в 2 и позже. Остальное время проводил за домашними и церковными счётами, за чтением духовных журналов, книг и газет. К старости увлечение Белинским и «Отечественными записками» прошло, и он стал консерватором, критически относившимся к либеральным «китайским» идеям, хотя недостатка в периодической, в том числе и либеральной, периодике в доме у него никогда не было. Он был прилежным читателем «Нового времени», большим почитателем И.С.Аксакова и «Дневника писателя» Ф.М.Достоевского, любил А.К.Толстого, Ф.И.Тютчева и склонялся к славянофильству, не одобряя «западничества» Н.А.Некрасова, И.С.Тургенева и антицерковных «умствований» Л.Н.Толстого.

      Писать «вирши» он перестал рано, только иногда писал шутливые и шаловливые экспромты типа:

      Не уезжай, голубчик мой,

      И не томи разлукой злой!

      Кумир наш милый и седой,

      Нет, не расстанемся с тобою.

      О если нас покинешь ты,

      Лото и карты – всё пропало;

      Блины, беседы и мечты,

      Всё, чем так сердце трепетало.

      Душа, душа, не уезжай!

      Не уноси с собою рай

      И не предай нас мукам адским!

      «Шутка написана на отъезд исправника Горбова, весьма представительного с эффектными седыми бакенбардами, большого дамского кавалера с претензией на светскость, устроителя разных развлечений, прозванного знакомыми «душой общества», – пишет Сергей Николаевич и добавляет, что весь этот внешний антураж