Неокантианство Восьмой том. Сборник эссе, статей, текстов книг. Валерий Алексеевич Антонов

должны быть противоположностями и насколько мало они находятся в сфере строгой критики, настолько же они становятся противоположностями и должны ими стать, если реализм хочет гипостазировать «объект вне нас» в «вещь в себе», которая не просто независима от нашего субъективного познания, каковым она является, даже согласно трансцендентальному идеализму, в истине, но и в «вещь в себе», которая стоит вне всякой истины и независима от познания.

      То, что лежит в пределах истины согласно трансцендентальному идеализму, догматический реализм помещает за пределы всякой истины, но при этом претендует на истинность своей собственной позиции, неустойчиво витая туда-сюда между истиной и своей гипостазированно-метафизической фикцией. Ибо объект, который как «трансцендентная» логическая функция имеет свое право и свою логическую необходимость по отношению к субъекту, должен, как только его хотят вывести из сферы логической необходимости и превратить в трансцендентную «вещь-в-себе», стать абсурдом и нелепостью, поскольку вещи в содержательном смысле, как и всякий смысл, могут лежать только в сфере логической необходимости. Насколько объект может быть имманентен субъекту и его познанию, настолько же он должен быть имманентен самому познанию как воплощению логической законосообразности как таковой, поскольку «объект» и «бытие» сами по себе уже являются типами логической законосообразной детерминации. Таким образом, соотношение «имманентной» и «трансцендентной» функции понятия истины, описанное Виндельбандом, становится ясным и резко отличимым от всякой «имманентности» и «трансцендентности» догматико-метафизического толка, как в субъективно-идеалистическом смысле, как в последнем, так и в догматико-реалистическом, как в последнем.

      Однако из соображений точности, пожалуй, лучше говорить не об «имманентной» и «трансцендентной» функции понятия истины, как я это уже делал, а об «имманентной» и «трансцендентной» идее истины и противопоставлять ее в объективной действительности и субъективной мысли о ней. Ведь и здесь все зависит от четкости различения объективного понятия как логической функции и субъективной мысли как ментальной конструкции.90 Если провести это разграничение строго, то становится ясным и очевидным, что трансцендентное для познающего субъекта должно быть имманентно познанию в объективном смысле, именно для того, чтобы быть объективным самому. Отныне, осознав принципиальную разницу между этими точками зрения, никто не может говорить о «колебаниях» между «трансцендентностью» и «имманентностью». Таким образом, трансцендентность объекта может означать только его независимость от субъекта, но не может означать, что существует объект, независимый от самого познания. Ибо «есть» само по себе есть вид и способ логической закономерности, а значит, имманентно Логосу. Все объективное выходит за пределы сознания

90

Для этого я отсылаю к более подробным разъяснениям в моей работе «О понятии естественного права», Kant-Studien, т. XIX, особенно стр. 319f.