Создатель кошмаров. Алексей Пехов

день, когда мы спешили на помощь ее друзьям. Интересно, вернется ли она?..

      Я закрыл папку с работами Хэлены. Достал чистый лист и взялся за первый портрет.

      Харита села напротив и, пока я работал, не сводила с меня тяжелого, изучающего взгляда.

      – Талия, ты не могла бы не смотреть на меня так? – попросил я, не поднимая головы. – Очень отвлекает.

      – Я думаю о том, как Феликс мог скрывать этот дом. Здесь каждый угол, каждая деталь выдает принадлежность к миру дэймосов.

      – Он никого сюда не приглашал. Кроме очень редких клиентов, – ответил я сухо, накладывая тени на впалые щеки женщины, все четче проявляющейся на бумаге.

      – Нет, я о другом, – продолжила Талия с прежней задумчивостью. – Феликс был учеником Геспера. Тот учил его, поддерживал, всегда был в курсе любого его шага. И дом, где проходило обучение, должен был стать истинным домом Феликса. Откуда появился этот? Как возможно совместить два убежища? Две сути – дэймоса и эпиоса?

      Я посмотрел на хариту.

      – Не знаю. Он никогда не говорил об этом. У нас было много тем для обсуждения, помимо прошлого моего учителя… Вот, первый портрет. – Я подтолкнул к ней рисунок.

      Талия взяла лист, внимательно изучая лицо на нем, не глядя вынула из кармана пиджака тонкий коммуникатор. Суперсовременный сканер.

      – Кора, – произнесла она через минуту. – Семьдесят шесть лет, живет в семье сына. Исторический центр Полиса…

      Похоже, коммуникатор хариты был подключен к сети эринеров.

      – Зачем ты напал на ламию? – спросила она, не поднимая взгляда от экрана.

      – Мы столкнулись, когда я лечил одного из пациентов, – ответил я, рисуя второй портрет. – И она слишком настойчиво цеплялась за человека. Не хотела его отпускать. Мне пришлось принять меры, чтобы она забыла о жертве.

      – Кто был жертвой?

      – Девочка, – сказал я, растушевывая черную тень на листе. – Семь лет. Рисовала в парке. Добрая женщина восхитилась ее пейзажем. Юная художница подарила ей рисунок, а та угостила ее конфетой. Через два дня девочку привезли ко мне. Без сознания, с температурой под сорок. Кто-то из медиков, к счастью, понял, что ей нужен не врач, а сновидящий.

      Талия мельком взглянула на меня, я заметил быстрый проблеск одобрения и подал следующий рисунок. На нем был изображен мужчина с высоким лбом, крупным носом, который Феликс назвал бы исторически-монументальным, и тонкими губами – в их складке виделась сдержанность и невозмутимость. Широко расставленные, светлые глаза…

      – Норикум, – сказала Талия, вновь прибегнув к помощи сканера. – Северо-западный район Полиса. Научный сотрудник одного из отделений корпорации «ЗЕВС», лечился от серьезного невроза. Победил недуг и вернулся к работе. Что ты сделал с этим человеком?

      – Сыграл роль мироздания.

      – Кого, прости? – нахмурилась Талия.

      – Помнишь, люди в древности молили богов о дарах и милости. Затем