Сотник. Чужие здесь не ходят. Андрей Посняков

почти что княжеского, крыльца. Так и задумано было – на крыльце сразу видно бывает, кто из бояр к князю ближе, а кто дальше. Когда князь по каким-то торжественным случаям на крыльце восседает, то бояре на ступенях стоят – ближние повыше, остальные пониже.

      В просторных сенях же устроили большие окна, не только для света, но и для воздуха, иначе на пиру так надышат, что в волоковые окошки этакий дух не пролезет! На ночь и в непогоду окна закрывали ставнями. В сенях и располагалась «прихожая», а уже следом – горница сотника, так сказать – рабочее место для всяких «бюрократных дел», с коими Михайла управлялся не один, а с целым «взводом» писцов во главе со старшим – Ильей, дальним своим родственником. Еще не успели закончить строительство нового «гнезда бюрократии», как семейство Ильи, возглавляемое его женой, с нескрываемым энтузиазмом переправило из дома в новое помещение завалы учетной документации – и пергаментные и берестяные – заляпанные чернилами письменные столы, ящики с берестой, гусиными перьями и вощанками, объемистые горшки с чернилами и еще кучу непонятно для чего нужного и неизвестно как накопившегося барахла. Всему нашлось применение, да что там говорить – еще и мало барахла оказалось, о чем постоянно нашептывал Илья, приступив к исполнению должности главы канцелярии – старшего дьяка!

      Вот и сейчас Илья должен был явиться с докладом. Да уж и явился, поди, маялся, ждал в сенях…

      Так и случилось! Высокий, длинноволосый и худощавый, дьяк чем-то походил на монаха… только вот монашеской кротости во взгляде его не просматривалось напрочь, а просматривалась какая-то постоянная озабоченность, въедливость даже.

      – Здрав будь, господин сотник.

      – И тебе не хворать, Илья!

      Судя по угрюмому виду начальника канцелярии, Мишу ожидали не очень-то приятные новости… к чему он, в общем-то, привык, если можно было привыкнуть ко всякой грязи и крови. Не очень-то жаловали Ратное ближайшие соседи… и не только ближайшие! Исходили самой гнуснейшей завистью к богатству разросшегося села, к его силе, а особенно – к разным новомодным придумкам, за счет чего то богатство да сила и появились! Те же озимые, к примеру… Или – сукновальная мануфактура, бумажная мельница, пристань с просторной гостиницей и корчмою, с торговыми рядками-лавками, мастерскими… Да много чего появилось в Ратном, что вызывало не только зависть, но и самую лютую злобу. В традиционном родовом обществе именно такие чувства и вызывает все непонятное, новое… Михайла с косностью этой боролся. В Ратном – получалось… и то далеко не всегда, что уж там говорить о соседях.

      Еще не так и давно половина домов в Ратном не имела печных труб и топилась по-черному. Многие даже имели земляные полы, и, входя в них, приходилось не подниматься на крыльцо, а спускаться на три-четыре ступеньки вниз, так как эти дома – а скорее, полуземлянки, – по старинному обычаю, были почти на треть заглублены в землю.

      Окошки в домах служили скорее для вентиляции, чем для освещения, и либо затягивались бычьим пузырем, либо просто задвигались дощечкой.

      За