Дождливые комнаты. Анна Зорина

«Философия смерти». Я была на одной из них. С бледным лицом и бегающими глазами Арчи скороговоркой произносил отрывистые фразы, потом надолго замолкал и взрывался речью снова. Руки его то энергично взвивались в воздух, то повисали плетьми. В конце, с трудом выговаривая слова, он простонал:

      – Всё! Я больше не могу. Я сдаюсь. – И упал лицом вниз на свой виртуальный лекторский стол.

      …Экран коммуникатора все еще горел передо мной. Арчи не отключился. Кит за его спиной тихо вздыхал, плеск и мерцание воды убаюкивали.

      – Ты помнишь Терцию? – спросил он.

      Я насторожилась. Конечно же, я помню Терцию. Она была этерниткой, как и Арчи. Попала к нам по правительственной программе. Девушка считалась подающей надежды поэтессой, и ее необходимо было спасти ради будущего вклада в искусство. Арчи познакомился с ней на каком-то интернет-форуме. Через пару дней прогулок по виртуальным паркам он написал мне: «Как бы мне трахнуть Терцию?» – и перевел на мой счет крупную сумму.

      Моя ночная лаборатория заработала с удвоенной силой. Через год мы смогли дать Арчи то, что он хотел. И он отправился покорять океаны виртуального секса с безудержностью капитана Блада. Одной Терцией он, конечно, не ограничился, хотя и брюзжал постоянно, что это совсем не то, что в жизни. И все же на время Арчи утешился новой игрушкой.

      – Я говорил тебе, что мы расстались с ней. Но это неправда. – Арчи снова был спокоен и перебирал тонкими пальцами бусины чёток. – Терция умерла.

      За секунду до этой фразы я поняла, что случилось с Терцией. Я сорвала соцветие орхидеи со стебля и уткнулась в него носом, чтобы спрятать смятение. Но мои глаза все равно выдали, что я поняла. Орхидея ничем не пахла.

      – Да-да. Она отключилась. Стерла свой инфосни- мок. Покончила с собой. – Он буднично и жестко чеканил фразы. – И, как ты понимаешь, вовсе не из-за того, что я ей изменял.

      Значит, вклада в искусство не получилось. Хорошо, что я оформила над Арчи опекунство и заблокировала возможность отключиться самому. А он, наивный, думал: не скажет мне про Терцию, я и не замечу, куда он двигает свою жизнь. Я уже давно не младшая сестра. А он… Он просто не успел толком побыть взрослым. Поэтому и чувствует эту разницу между жизнью и виртуальным миром так сильно.

      Арчи бросил чётки и снова закурил. Глаза его болезненно блестели, и я подумала: те чувства, которые он испытывает сейчас, он никогда не испытывал в жизни… поправка, в предыдущей жизни… то есть жизни с телом… что-то я начинаю путаться… И, может быть, компьютерная модель не в силах правильно отразить то, что он сейчас чувствует. Ей приходится экстраполировать, додумывать за него. Если бы при жизни – снова поправка, жизни с телом – Арчи помыслил о смерти, возможно, его лицо исказила бы гримаса ненависти, и он крушил бы все вокруг, кричал, размахивал руками. Да, так, скорее всего, и было бы, ведь я знаю его, а компьютерная модель лишь рассчитывает. От этой мысли мне стало страшно. Очевидно, то, что сейчас передо мной, – это уже не совсем Арчи.

      – Отгадай, почему она это