Ты сделаешь это. Каролина Шторм

повеяло от него. С большим трудом узнаваемое. Но не настолько чужое, как ей казалось вначале.

      – Так ли это на самом деле, Лина? И ты уверена, что мы с тобой чужие друг другу?

      – Вы хотите сказать, что мы знакомы?

      Теперь она ждала ответа. Напряжённо всматривалась в его глаза сквозь узкие прорези ткани. Всё лицо закрыто. Зацепиться не за что. И взгляд его по-прежнему холодный, незнакомый. Нет, она никогда раньше не встречала этого человека. Определенно, он играет ею. Вот только зачем? Если ему известно, что с ней произошло, и почему она вынуждена была согласиться на его предложение, зачем сейчас он ведет себя так, будто есть ещё какие-то причины, о которых она умалчивает?

      – Я немного знал твоего отца, – неожиданно признался мужчина. – Это было давно. Кажется, в прошлой жизни.

      Вот как?

      – Пожалуйста, расскажите… – взмолилась Лина. Ей вдруг показалось это очень важным – узнать, что связывало этого человека с её отцом. Тогда, возможно, ей удастся понять причины его странного поведения. Или хотя бы приблизиться к пониманию. Найти объяснение его странным поступкам. Если он знает её папу, то вполне мог знать и о ней до того, как они встретились в мастерской.

      Но художник решил, что откровенностей достаточно. Отвернувшись от неё, он прошел вглубь мастерской, стуча каблуками по бетонному полу. Там остановился у мольберта и взял в руки кисти. Критически осмотрев их, он нервно отшвырнул в сторону. Лина вздрогнула. Кажется, он разозлился. И причиной этому была она, несомненно. Вернее, её вопросы. И те нежелательные воспоминания, которые она вызвала. Так интуитивно почувствовала девушка.

      А художник подошёл к низкому шкафу, открыл его, достал запечатанную коробку и вернулся за мольберт.

      – Вы будете рисовать мелом? – поинтересовалась Лина.

      – Углем. Сегодня только черно-белые тона. Две сущности, помнишь?

      – И какой из них буду я?

      – В тебе живут обе. Я покажу их тебе. Снимай одежду. Она лишняя.

      Лина взялась за пуговицы платья.

      – Всё снимать?

      – Да. Ничего не оставляй. Мне нужно видеть каждую линию.

      Сердце упало. Вот этого она и боялась – что он захочет раздеть её полностью. На всякий случай ещё раз решила спросить:

      – Неужели совсем ничего нельзя оставить?

      – Нет, – отрезал мужчина. – Я же сказал: одежда лишняя. Мне нужно полностью обнаженное тело.

      – Но это сложно, – Лине не хотелось сдаваться в плен его желаний. – Раздеться догола перед незнакомым человеком!..

      – Когда тебе это мешало?

      – Что? – Лина не поверила своим ушам. – Вы… что вы такое говорите? Я никогда не раздевалась ни перед кем.

      – Слова… Много слов. Мало правды. Ты, должно быть, забыла, Лина.

      – О чем? – теперь она совсем ничего не понимала.

      – Я ведь сказал, что мы знакомы.

      – Но я вам не верю.

      – А это уже твоё право.

      – Хорошо, – набравшись смелости, выпалила Лина, – если мы, как вы утверждаете, знакомы, тогда снимите маску. И покажите своё лицо.

      – Что тебе это даст?

      Она