Наследие. Нора Робертс

Привет, собачки, привет!

      – Эдриен, не расстегивай ремень, пока машина не остановится.

      – Ну, ма-а-ам! – Но она послушалась, хотя и подпрыгивала на сиденье. – А вот Нонна и Поупи!

      Родители, Дуом и София, вышли на большую кольцевую веранду, держась за руки. София, в ореоле каштановых локонов вокруг лица, в своих розовых кроссовках, имела рост пять футов десять дюймов, но ее муж все равно над ней возвышался – шесть и пять.

      Подтянутые, сильные, стоя в тени балкона, они выглядели лет на десять моложе своего возраста. Сколько им сейчас? Матери шестьдесят семь или шестьдесят восемь, отец года на четыре старше, подумала Лина. У этой парочки, влюбленной со школьной скамьи, сейчас уже полвека семейной жизни за плечами. Им пришлось пережить смерть сына, прожившего меньше двух суток, три выкидыша и ужасное известие от медиков, что детей у них не будет.

      И вдруг – сюрприз! – когда им было за сорок, появилась Лина Тереза.

      Она припарковалась на широкой стоянке рядом с блестящим красным пикапом и мрачным черным внедорожником. Лина знала, что мамин любимчик – изящный бирюзовый кабриолет с откидным верхом – стоит на своем почетном месте в гараже.

      Едва она успела поставить на ручник, как Эдриен уже вылетела.

      – Нонна! Поупи! Привет, привет!

      Она стала обнимать собак. Том льнул к ней, Джерри вилял хвостом и лизался. И вся компания влетела в распахнутые объятия деда.

      – Я знаю, ты думаешь, что я делаю ошибку, – начала Лина, – но посмотри на нее, Мими. Сейчас это для нее самое лучшее.

      – Девочке нужна мать.

      С этими словами Мими вышла, надела на лицо улыбку и двинулась к крыльцу.

      – Господи, я же не кладу ее в корзину и не пускаю по течению! Всего одно лето, черт его побери!

      Мать сошла со ступеней крыльца, встретив Лину на полпути. Взяла в ладони дочкино лицо в синяках, ничего не сказала, только обняла ее.

      И за всю эту жуткую неделю Лина ближе всего оказалась к тому, чтобы сорваться.

      – Мама, нельзя. Эдриен не должна видеть, как я плачу.

      – Честных слез стыдиться не надо.

      – Нам их пока что хватит. – Она взяла себя в руки и отстранилась. – Ты хорошо выглядишь.

      – Не могу ответить тебе тем же.

      Лина заставила себя улыбнуться:

      – Видела бы ты того парня.

      София рассмеялась коротко и резко.

      – Узнаю мою Лину. Пойдем, сядем на веранде, раз уж тут так хорошо. Ты наверняка проголодалась.

      Может быть, итальянское воспитание, может быть, гены рестораторов, но родители Лины были уверены, что всякий, приходящий к ним в дом, должен быть голоден.

      Взрослые сели за круглый стол на веранде, а Эдриен во дворе перед домом играла с собаками. На столе был хлеб, сыр, антипасто, оливки. И большой стеклянный кувшин с лимонадом, о котором мечтала Эдриен. Хотя был только полдень, вино тоже подали.

      Полбокала, которые позволила себе Лина, сняли напряжение после езды.

      О том, что случилось, не говорили: Эдриен то и дело подбегала присесть у Дуома