Золото под ногами. Алексей Заревин

не по–человечески за шею, а зверски! На рыболовные крючья!

      – Ничего не понимаю, Фил. Не знал бы я тебя два года, решил бы что ты слегка повредился умом. Какие крючья? Какие к черту рыболовы?

      – Тьфу, – обозлился не на шутку Крамер, – как был дровосеком, так и остался. Пень безмозглый.

      – Фил! – взмолился Джеймс, – ты устал и не в состоянии связать двух слов. Отдохни, дружище, а я разберусь с быками Саттера, вернусь и…

      – Вчера мы с Сэмом нашли в лесу пятерых повешенных. То есть сначала нашли Вилли Бойла, а потом уже этих.

      – Погоди, Фил, я чувствую, эдак мы запутаемся еще больше. Пока мне ясно одно: у тебя там пять трупов…

      – Шесть!

      – Ладно, шесть трупов. Они ведь мертвы?

      – Мертвее твоего папаши.

      – Значит, они никуда не денутся, да? А скот Саттера угоняют прямо сейчас. Если уж так тебе не в нетерпеж, идем со мной. Твоя лошадь сдюжит еще двадцать миль?

      – Сдюжит. Я прошел всего тридцать, может быть тридцать пять. Гнал, конечно…

      – Отлично. Давай в седло, по пути все расскажешь.

      – Может быть, оружие возьмешь? – съязвил Крамер, глядя на топорик, болтавшийся у Хопкинса на поясе.

      – Пистолет в седельной сумке, – терпеливо пояснил Хопкинс, – да ты же знаешь, стрелок из меня тот еще.

      – Ладно, идем, – Крамер усмехнулся, – спасем имущество Императора.

      Крамер наспех умылся водой из глиняного кувшина, после чего два шерифа запрыгнули в седла и размашистой рысью двинули по центральной улице города на север. Крамер все время крутил головой и приговаривал «Ну и дела…».

      Вчера еще Сакраменто с трудом можно было назвать поселком – три барака, пять землянок. Вся промышленность состояла в рубке леса, который большей частью сплавляли вниз по течению в Сан–Франциско.

      Теперь же по обеим сторонам русла шло бурное строительство. Городской участок реки и ее окрестности первыми попали в зону интереса старателей. Как только слухи о золоте поползли по округе, рабочие лесопилки побросали работу и споро обшарили дно и берега Сакраменто. Когда нагрянула первая волна золотоискателей, в округе не осталось ни одной блестящей крупинки. Золотодобыча сместилась выше по течению, а поселок прочно утвердился, как перевалочный пункт искателей счастья: отсюда уходили на добычу, сюда возвращались с добычей. Ежедневно в Сакраменто прибывали все новые и новые партии переселенцев, которым не хватало места в Сан–Франциско. Девяносто миль преодолевали пешком за неделю, верхом за два–три дня, а наиболее торопливые и обеспеченные могли совершить водный вояж на небольшом пароходике, курсировавшем между главными городами Калифорнии.

      Уже за несколько миль до прибытия, Сакраменто оповещал путников о своем приближении: свежий горный ветер, проносясь через новый город, насыщался неповторимым запахом свежеспиленной древесины, смолы и хвои. Новый город встречал своих жителей ликующим ароматом надежды и свободы! Как только пришелец пересекал городскую черту, на него обрушивалась жизнь невиданная, бурная, в тысячу раз более живая, чем в захолустных