.

против целой дивизии, к вечеру двадцать третьего июня немцы взяли Браньск, но дальше идти не рискнули.

      Ночью самолёт У-2 каким-то чудом разыскал штаб генерала Ахлюстина. Офицер связи передал приказ командующего 10-й армией генерала Голубева: отходить на Гайновку. После этого связь со штабом армии была утеряна, и пять дней корпус под непрерывной бомбёжкой, отбиваясь от наседавших немцев, отходил на восток, к старой границе. Все надеялись, что там удастся остановить немцев. Ещё никто не знал, что 10-я, 30-я и 3-я армии Западного фронта оказались в Белостокском котле.

      Двадцать восьмого июля корпус Ахлюстина переправился через речку Зельвянка. В то время как в Вашингтоне в десять часов вечера президент США с помощью лупы разглядывал на карте речку Зельвянка, в лесу у деревни Лихиничи было пять часов утра 29 июня 1941 года. Генерал Ахлюстин собрал на совещание командиров дивизий. Следовало решать: что делать дальше? Связи со штабом армии нет, но уже ясно, случилась катастрофа.

      – Положение безрадостное товарищи командиры, – Ахлюстин потёр лоб. За неделю боёв, ему удалось поспать лишь несколько часов. Усталость словно стальной рельс давила на плечи.

      – Это нужно было предвидеть, – усмехнулся заместитель Ахлюстина по строевой части генерал-майор Иванов. Казалось, что тяготы войны никак не сказываются на нём. Всё так же подтянут и аккуратен: – Белостокский выступ, где дислоцировалась наша десятая армия словно сучок. Нужно быть кретином, чтобы ни обломать его с юга и севера, а немцы далеко не дураки.

      – Мы ещё могли держаться, если бы были укомплектованы по штату, и не окажись у немцев такого превосходства в воздухе, – поморщился начальник штаба корпуса полковник Грызунов. У него прострелена левая ладонь. Когда он шевелил пальцами, рука ныла. Он посмотрел на грязные бинты и вздохнул: – Боекомплект на исходе, горючего в танках нет. Долго мы воевать не сможем.

      – Товарищи командиры, для бестолковых разговоров летняя ночь слишком коротка, – генерал Ахлюстин заставил себя подняться с пенька. На него навалилась сильная усталость, и что бы побороть её, он решил стоять: – Нам следует определиться, в каком направлении двигаться?

      – Нужно идти на юг, там Беловежская пуща, в ней мы сможем укрыться от немецкой авиации, – встал командир 208-ой мотострелковой дивизии полковник Ничипорович. Он улыбнулся и развёл руками: – Если командир корпуса стоит, неудобно сидеть.

      – Разрешите товарищ генерал? – как в школе поднял руку командир разведки корпуса лейтенант Подгурский.

      Он призывался в армию после окончания Казанского авиационного института. Отслужил девять месяцев техником в авиационном полку, и ему присвоили звание лейтенант. Подгурский должен был уволиться в запас, но он подал рапорт и остался в армии. Его направили в один из авиационных полков Белорусского военного округа. Едва Подгурский освоился там, кто-то из кадровиков в его личном деле обнаружил, что он владеет немецким и польским языками. Подгурского направили в разведотдел формирующегося 13-го