Ангел пролетел. Татьяна Устинова

операционной капельницу!

      – А… больной поставил, которая в третьей палате лежит. Толстая такая. Как ее… Чуркина Тамара Григорьевна, вот как!

      – Зачем ты из операционной капельницу взял?

      Лебедев перестал качать ногой и насупился.

      – В третьей палате своей нет, что ли?

      – Да есть!

      – Тогда зачем?..

      – У нее держатель отвалился. Пакет не держится. Вот я и взял из операционной. А что такое-то? Нельзя, что ли?

      – Нельзя! – заорал Шумаков. – Нельзя! Ты чего, первый день на работе?! Кто это из операционных капельницы хватает?

      – Да я один раз только!

      Вообще говоря, это было очень похоже на Сергея Лебедева. Если ему чего-то не хватало, он немедленно утаскивал это у соседей, на которых ему было решительно наплевать.

      Сергей как раз никогда не работал в Институте Склифосовского.

      – А что там стояло, в этой капельнице, когда ты ее упер?

      – Ничего там не стояло.

      – Как ничего?

      Лебедев пожал плечами и одним глазом глянул в телевизор. Там разыгрывали матч-бол, как же пропустить-то?

      – Ничего не было, Дмитрий Антонович. Точно тебе говорю. Я и сам удивился. Наверное, Нонна все сняла. Еще до меня. Да ты не переживай, что он помер, дедок этот! Мы же все знаем, да? Ты молодец, так красиво, как ты, все равно бы никто не сделал!..

      Шумаков стиснул кулак, но удержался и ничем в Сережу Лебедева не кинул.

      – Хочешь конфетку? Машка конфеты в вазу насыпала. А я ей говорю: «Убрала бы ты их от меня подальше, а то все сожру», а она мне говорит: «Хорошо тебе, а я на диете уже неделю. Одни яблоки ем. Мне ночью, – говорит, – шоколадка снится размером с дом». А я ей говорю: «Ну что ты себя так изводишь?! Ты вполне стройная и красивая девушка, мужики тебя и так любят», а она мне отвечает…

      На диете? Она только что сказала, что выходила булку купить, потому что в буфете ничего не было!

      – …а если что, тебя Эдик Шихирман так красиво прооперирует, что будешь ты стройной и прекрасной, как…

      Выходит, Маша тоже наврала.

      Глеб не ездил за подарком, потому что его нет в шкафчике.

      Маша не покупала булку, потому что она на диете.

      Кто еще из близких и родных врет ему?

      Не дослушав Сережины излияния про Эдуарда Шихирмана, светилу пластической хирургии, на которого все без исключения молодые врачи хотели быть похожими, Шумаков вышел из ординаторской.

      Он чувствовал себя гончей, которая «плохо работает поле».

      Первым делом он завернул в третью палату.

      Толстая Тамара Григорьевна Чуркина мирно почитывала романчик, а из капельницы ей в вену мирно капало какое-то обезболивающее. Завидев Шумакова, она заулыбалась и задрала на лоб очки. Шумаков тоже улыбнулся, сделал вид, что проверил ее капельницу, и внимательно осмотрел ту, что была задвинута в угол.

      Держатель на ней на самом деле оказался сломан.

      Выходит, не врал Сергей Лебедев, сердцеед и бонвиван!..

      Лучше бы врал.

      Лучше бы он врал, а Глеб говорил правду.

      Нонну Васильевну Шумаков нашел в переходе между оперблоком