Измени нас. Татьяна Михаль

ведь нужно, чтобы Горячев полюбил тебя, верно? Разовые отношения не для тебя, огонёк.

      Снова облизываю губы и неуверенно киваю. Краснею. Ох, так неловко обсуждать с таким парнем как Майкл Неро другого парня, особенно строить планы по его завоеванию.

      На миг ощущаю себя мошенницей. Если вдуматься и разобрать нашу с Майклом сделку, то по факту я искусственно собираюсь влюбить в себя Алекса Грячева… Но совесть быстро покидает меня. Её на корню задавливает моё обожание и любовь к Алексу.

      – Ладно, я тебя поняла, – произношу уверенно. – Пойду вот так и скажу ему… «Привет, Алекс!»

      – Просто «привет» и без этого твоего восторга в голосе. И про улыбку не забудь, – говорит Майкл.

      Растягиваю губы в улыбке и произношу:

      – Хорошо.

      – Огонёк, если улыбнёшься ему как мне сейчас, то он не пригласит тебя, даже не подойдёт к тебе, а перекрестится, – смеётся Неро. – Потренируйся улыбаться призывно, но загадочно.

      Тру лицо и со всем отчаянием спрашиваю его:

      – Что значит «улыбаться призывно, но загадочно»?

      Неро начинает смеяться, а отсмеявшись, говорит:

      – Малышка, из какого ты века? Ладно, я тебя научу, но сначала накорми меня как следует. По ходу мне понадобится много, очень много калорий для работы с тобой.

      Фыркаю, беззлобно ударяю его по руке и произношу:

      – У меня есть паста, замороженный фарш и томатный соус. Поможешь приготовить?

      – Обижаешь, огонёк, пасту приготовит любой итальянец, даже если он не умеет готовить.

      – Только давай у нас всё получится, ладно?

* * *

      Позже этой ночью меня будят раскаты грома и звук закрываемой входной двери. Я включаю настенную лампу, скидываю с себя одеяло и встаю с кровати.

      Сначала выглядываю в окно. Небо прочерчивает ломаная стрела молнии и оглушает раскат грома. Ливень бьёт по стеклу, будто мечтает разбить его и ворваться в тепло моего дома.

      Моё внимание вновь привлекает звуки в коридоре.

      Когда я ложилась спать, Майкл был в квартире, и он не говорил, что куда-то собирается.

      Я постелила ему в зале на диване, и он тоже ложился спать.

      Надеюсь, он не пригласил в мой дом ещё какого-нибудь «бездомного»?

      На свою флисовую пижаму надеваю халат, ноги вставляю в тапочки и осторожно выглядываю за дверь спальни.

      В прихожей у двери стоит обувь Майкла. Мокрая от дождя.

      Значит, он уходил. Только что вернулся.

      Вопрос: куда уходил? И почему мне не сказал?

      Мягко ступаю по ламинату. Из гостиной льётся рассеянный тёплый свет от торшера. Слышен шорох одежды. Хмурюсь, но вхожу в гостиную и застываю на пороге памятником самой себе.

      У меня перехватывает дыхание.

      Ноги словно приросли к полу, хотя мне бы резко развернуться и убежать обратно к себе, но не-е-ет, стою и жадно смотрю.

      Я не могу отвести взгляда от напряжённых мышц Майкла на его гладкой, но сильной груди и от его мощных, перевитых венами рук.

      Моё тело невольно реагирует на молодого мужчину, жар зарождается