Сплетение песен и чувств. Антон Тарасов

оказывать будут уже нам. И вот тогда Василичу действительно попадет!

      Аня притихла и прекратила раскачиваться. Они просто сидели рядом, молча. Притихли и в мастерской. Через несколько минут дверь в цех открылась и из нее быстро вышли врач и медсестра. Они посмеивались:

      – Да, кому рассказать – не поверят. Бывает же такое, – врач поправила халат и направилась к лестнице.

      – Что с ними? – робко спросила Аня.

      – Ничего страшного, днем сами в травмпункт сходят по месту жительства. У одной гематома на шее, у другой подозреваю трещину в переносице и легкую черепно-мозговую травму – отчеканила врач. – Но, ничего, не волнуйтесь, девушка, жить они будут.

      – Просто какое-то «убей мою подругу» получается, или, вообще, как в мыльной опере какой-то! – бросила на ходу медсестра. Артём не удивился – люди с ее комплекцией всегда склонны смотреть на жизнь с легкой иронией.

      «Вспомнил! – осенило Артёма. – Вспомнил, что мне напоминает вся эта история! Ту песню, которую я слушал по радио сегодня там, на крыше. Я еще удивился, что такого не бывает, что все это взято не из жизни, придумано каким-то ловким словоблудом. Нет, не все так просто. Интересно, кто написал ее? Надо будет глянуть».

      – Подождите, подождите, пожалуйста, доктор! – Василич пулей вылетел из цеха.

      Врач уже успела спуститься вниз. Откуда-то с лестницы послышался голос медсестры:

      – Что там? Снова кого-то избили мороженым?

      – Нет, стойте, – Василич бежал по ступенькам, держа в руках сверток с мороженым. – Это вам! Спасибо вам большое! Угощайтесь!

      – А нас с территории-то выпустят с таким угощением? – вопрос медсестры звучал как-то по-особенному издевательски.

      – Выпустят, конечно! Спасибо вам большое, что приехали так быстро!

      Послышался шелест оберточной бумаги – медсестра приняла угощение. Василич поднялся по лестнице наверх и присел рядом с Артёмом и Аней.

      – Вова, а Вова! – крикнул Василич.

      – Чего? – отозвался кто-то из мастерской.

      – Угости сигареткой – попросил Василич и вздохнул.

      Угрюмый механик, высокий, в измазанном чем-то черным рабочем комбинезоне вышел из мастерской, протянул Василичу пачку, дал закурить от зажигалки и молча удалился, как будто его и не было.

      – Год не курил – признался, затягиваясь, Василич. – Целый год. А сейчас покурю, пока начальство не пришло. Ну, что сидишь, Тёма? Собирайся домой отсыпаться. Завтра тяжелая смена будет, машина придет снова. Да и линию починят, надеюсь.

      Артёму не хотелось заводить разговор. Он медленно направился по лестнице наверх, припоминая…

      В эту ночь одинокие люди

      Одинокими быть перестанут!

      Вот это уже интересно.

      Только зачем петь про любовь?

      Так, это про бабские выкрутасы,

      Только твоя, везде за тобой,

      Как Крупская за Лениным.

      Но что же мешает?

      И вот это место мне нравится,

      Где они про подружку поют.

      И снова про одиноких,

      Которые