Прощай, Алиса!. Маша Ловыгина

по-быстрому накрытый стол, посреди которого стояла бутылка армянского коньяка и два пузатых бокала с остатками янтарной жидкости.

      У отца, разумеется, был кабинет, но он во всем предпочитал размах. И зачастую именно здесь принимал гостей и своих приближенных. В это время Алиса и мать старались не показываться ему на глаза, но должны были находиться поблизости, готовые в любой момент появиться и услужить. Только он решал, когда и куда им идти, и чем заниматься.

      И если мать все устраивало, то Алису подобное положение угнетало. Она не могла объяснить себе, почему так остро стала воспринимать свою жизнь, и что хуже всего, не имела представления о том, что сделать, чтобы ее изменить.

      "Уехать, свалить ко всем чертям!" – бешено стучало в ее мозгу.

      Алиса выхватила телефон и стала судорожно копаться в номерах. Нажав на вызов, попятилась к лестнице на второй этаж. Руки дрожали, а ноги стали ватными, когда в дом вошел Гоча. Алиса сбросила вызов и протолкнула телефон в карман.

      В руках у Гочи была корзина роз, и по холлу тут же поплыл цветочный запах.

      – Во, гляди! Тебе! – подмигнул он и покрутил головой. – Тащи ведро, принцесса!

      Алиса несколько раз растерянно моргнула и быстро зашептала:

      – Гоча, ты только, пожалуйста, отцу не говори, что…

      Когда за спиной парня появился отец, она осеклась и судорожно выдохнула.

      – Здесь поставь, потом разберемся. – Бражников потер мясистый подбородок, разглядывая цветы, а затем усмехнулся собственным мыслям. – К себе иди, – велел он Алисе, а когда Гоча выполнил его приказ, позвал его за собой.

      Алиса сделала вид, что поднимается, но через минуту вновь спустилась и замерла перед дверью.

      – С кем она встречалась? – спросил отец.

      Алиса до боли прикусила губу.

      – С подружками. Все как обычно, Виктор Алексеевич, – услужливо доложил Гоча.

      Она сглотнула, мысленно поблагодарив его за немногословие. Узнай отец, что вот уже несколько дней она ходит на вокзал, беды не миновать.

      – Ладно… – Послышался звон бутылки о бокал, а за ним шумные глотки.

      – Только я тут заметил… – к ее ужасу продолжил Гоча.

      Алиса приоткрыла рот и перестала дышать. В висках запульсировало, ладони моментально вспотели.

      Гоча понизил голос. Его слова падали в ее сознание, будто тяжелые камни.

      – …тачка… номера московские… по виду окурок*…

      Наморщив лоб, Алиса потрясла головой, пытаясь понять, о чем речь.

      – …пока они там были, я глянул… никогда его раньше не видел… сидел там, бумажки какие-то рассматривал…

      – Ладно, Гоча, иди. Я позову.

      Алиса кинулась к лестнице и, едва не растянувшись на ней, понеслась к себе. Захлопнув дверь, прислонилась к ней и перевела сбившееся дыхание. Потом метнулась к окну, потому что услышала звук подъезжавшей машины. Из нее вышли трое мужчин. Она их знала, потому что они часто бывали в их доме. Этих людей с ее отцом связывали дела и совместный отдых, после которого отец заявлялся домой со стеклянными,