Печальная принцесса. Злата Иволга

― все же есть в дяде маркграфа что-то жуткое.

      – Конечно, ― оставалось надеяться, что светская улыбка получилась безупречной. ― Сделаю все, что в моих силах. Позвольте задать несколько кратких вопросов прямо сейчас.

      – Но я думал, что ваш комиссар или кто он там, сообщил все, ― растерянно сказал маркграф, сцепляя и расцепляя ладони.

      Курт с показной безмятежностью взмахнул рукой.

      – Не все. Полагаю, он торопился.

      – Тогда дядя с этим справится лучше меня, ― в голосе маркграфа послышались резкие нотки. ― Мне… мне еще тяжело говорить о маме. Ведь это я… нашел ее. К тому же надо успеть до обеда написать несколько писем. Поэтому прошу меня простить, герр инспектор. Дядя.

      Короткий кивок головы, и молодого хозяина словно вихрем вынесло из гостиной в одну из боковых дверей из массивного дуба. Фон Апфельгартен приподнял брови и посмотрел на оставшегося на его растерзание собеседника.

      – Ох, Ферди… ― пробормотал Бертольд, тяжело присаживаясь на кресло. Он расстегнул верхние пуговицы старомодного сюртука и пригладил усы. ― Простите, герр инспектор. Рана еще свежа, сами видите. Я налью вам чай и можете спрашивать, о чем угодно. Кстати, я распорядился о ночлеге, комната готова.

      – Благодарю, но в этом нет необходимости, ― отозвался фон Апфельгартен, наблюдая, как короткие пальцы с красивой формы ногтями касаются чайника и аккуратно придерживают крышку. ― Я остановился в «Трех лисицах» с супругой.

      Крышка чайника звякнула, раздался стук о столик.

      – О… вас сопровождает жена? Простите, я считал…

      – Мы поженились совсем недавно, ― улыбнулся Курт. ― У нас медовый месяц.

      Он с удовольствием наблюдал, как лицо сурового Бертольда залила краска смущения.

      – Как неловко получилось, герр инспектор. Я не знал. Уверяю, я бы не стал…

      Она замолк, а фон Апфельгартен впервые с сегодняшнего утра ощутил удовлетворение. Немного чувства вины не повредит маркграфовской семье.

      – Ничего страшного, супруга понимающе отнеслась к изменению маршрута путешествия. Кстати, ― прибавил он, не дав собеседнику продолжить извинения и желая застать его врасплох, ― куда подевались ваши слуги?

      Бертольд на мгновение застыл с чашкой в руке.

      – Все на месте, ― заявил он. ― Кроме тех, кто заболел или уволился. Просто я не хотел, чтобы кто-то присутствовал и слушал наш разговор. Потом пойдут сплетни. Тем более старшая горничная в числе подозреваемых. Она была первой, кого арестовали. Сейчас выпустили, но все равно неприятно. Я посоветовал Фердинанду ее уволить, но он против. Ему ее жаль, видите ли.

      – Вы не одобряете племянника, герр фон Зильберштайнадлер? ― напрямую спросил инспектор.

      – Можно герр Бертольд, меня многие так называют. Ферди молод и подвержен современным веяниям. Не доказана вина, значит, и говорить не о чем. Но люди ведь болтают, как и раньше, герр инспектор. А злые языки могут причинить вред, много вреда. Поэтому я и настоял, чтобы человек из нашего круга выяснил правду.

      Фон