Три мушкетера. Александр Дюма

сказал Арамис. – Вы чересчур близко, по-моему, принимаете к сердцу судьбу госпожи Бонасье. Женщина сотворена нам на погибель, и она источник всех наших бед.

      Атос при этих словах Арамиса закусил губу и нахмурился.

      – Я тревожусь не о госпоже Бонасье, – воскликнул д’Артаньян, – а о королеве, которую покинул король, преследует кардинал и которая видит, как падают одна за другой головы всех ее приверженцев!

      – Почему она любит тех, кого мы ненавидим всего сильней, – испанцев и англичан?

      – Испания – ее родина, – отвечал д’Артаньян, – и вполне естественно, что она любит испанцев, детей ее родной земли. Что же касается вашего второго упрека, то она, как мне говорили, любит не англичан, а одного англичанина.

      – Должен признаться, – заметил Атос, – что англичанин этот достоин любви. Никогда не встречал я человека с более благородной внешностью.

      – Не говоря уже о том, – добавил Портос, – что одевается он бесподобно. Я был в Лувре, когда он рассыпал свои жемчуга, и, клянусь богом, подобрал две жемчужины, которые продал затем по двести пистолей за штуку. А ты, Арамис, знаешь его?

      – Так же хорошо, как и вы, господа. Я был одним из тех, кто задержал его в амьенском саду, куда меня провел господин де Пютанж, конюший королевы. В те годы я был еще в семинарии. История эта, как мне казалось, была оскорбительна для короля.

      – И все-таки, – сказал д’Артаньян, – если б я знал, где находится герцог Бекингэм, я готов был бы за руку привести его к королеве, хотя бы лишь назло кардиналу! Ведь наш самый жестокий враг – это кардинал, и, если б нам представился случай сыграть с ним какую-нибудь злую шутку, я был бы готов рискнуть даже головой.

      – И галантерейщик, – спросил Атос, – дал вам понять, д’Артаньян, будто королева опасается, что Бекингэма сюда вызвали подложным письмом?

      – Она этого боится.

      – Погодите… – сказал Арамис.

      – В чем дело? – спросил Портос.

      – Ничего, продолжайте. Я стараюсь вспомнить кое-какие обстоятельства.

      – И сейчас я убежден… – продолжал д’Артаньян, – я убежден, что похищение этой женщины связано с событиями, о которых мы говорили, а возможно, и с прибытием герцога Бекингэма в Париж.

      – Этот гасконец необычайно сообразителен! – с восхищением воскликнул Портос.

      – Я очень люблю его слушать, – сказал Атос. – Меня забавляет его произношение.

      – Послушайте, милостивые государи! – заговорил Арамис.

      – Послушаем Арамиса! – воскликнули друзья.

      – Вчера я находился в пустынном квартале у одного ученого богослова, с которым я изредка советуюсь, когда того требуют мои ученые труды…

      Атос улыбнулся.

      – Он живет в отдаленном квартале, – продолжал Арамис, – в соответствии со своими наклонностями и родом занятий. И вот в тот миг, когда я выходил от него…

      Тут Арамис остановился.

      – Ну и что же? В тот миг, когда вы выходили…

      Арамис словно сделал усилие,