Синие пески.. Диана Александровна Александрёнок

на улицу в которой спешат по своим делам емонии и с радостным визгом носятся дети. Насмотревшись с грохотом закрывает окна и задергивает занавески.

      – А Каср Аль Нариб, – она замолкает и с кряхтеньем садится обратно напротив меня чтобы продолжить уже усталым от прожитых лет голосом – Это очень мутная история, а’сур. Где за любовь отплатили предательством. И погрузили мир в непроглядную тьму. Очень немногие тогда выбрались сохранив свой рассудок. И те немногие начали отстраивать свою жизнь заново. То что отстроили, ты можешь видеть каждый день из окна своей спальни.

      – Эйве разрушила привычный вам мир? – Я хватаюсь как за соломинку о рассказе о Каср Аль Нариб, отгоняя от себя последние слова, которые она сказала. Пока я не готова принимать что новая реальность, мой новый дом.

      Возможно позже она обсудит мое поведение с аблой Наирой, чтобы вынести мне наказание.

      – Нет, милая моя, – ухмыляется женщина. – Она сделала нас такими подарив вторую жизнь. И об этом не принято говорить и старые записи были уничтожены как доказательство нашей слабости.

      – Слабости?

      – Ни один правитель не сознается в своей слабости, к красивым глазам, и тому, что поддавшись искушению, позволил изменить себя. Но это долгая история, уже местами позабытая в деталях.

      Абла Сайхэ берет в руки шкатулку, вертит ее в руках проводя большими пальцами по вырезанным узорам на боках. Ее лицо трогает теплая улыбка, от которой тревога, растущая в моей груди, немного успокаивается.

      – Арион хотел процветания своему народу. Безопасное место. А она, возможно, была без памяти влюблена. И обладая такой могущественной силой поддалась на уговоры.

      В голове тут же возник мой сегодняшний сон. Утопающая в солнечном свете огромная зала и две фигуры стоящие привалившись о вычурные перила балкончика. Я затаив дыхание внимательно слушаю то что рассказывает мне абла Сайхэ, боясь упустить каждое ее слово. Даже невольно приближаюсь к ней не обращая внимание на смрад давно не мытого тела, смешанного с благовониями.

      Старуха видит мое любопытство и ухмыляется. Она как будто специально не продолжает свой рассказ, внимательно всматривается в мое лицо, пока руки сами заводят механизм резной шкатулки. Комнату наполнил приятный звук мелодии.

      – Это, – она трясет перед моим носом деревянной шкатулкой, с тонкими вырезанными символами, покрытыми лаком – эхо минувших дней, отголосок истории которую я тебе поведаю, а’сур.

      Я удивленно распахиваю глаза и готова взвыть от негодования, что эта пожилая женщина решила сменить тему добившись моего пристального внимания.

      – Когда-то, во время уже почти забытые, которые стерлись из памяти таких древних старух как я, один молодой человек сделал для тоскующего сердца возлюбленной такую диковинку. Чтобы та могла долгими вечерами предавшись шитью слушать музыку своей далекой страны.

      Мы сидим слушая грустную мелодию. В моей голове ворох мыслей, подобный стае галдящих птиц, взмывает под высокие ноты, чтобы тут же водопадом на меня обрушиться. Мне хочется