Достойный жених. Книга 2. Викрам Сет

давать ей какие-то азы, когда приезжаю, но потом я на несколько месяцев пропадаю в Брахмпуре, и невежественная среда берет свое.

      Рашиду казалось очень странным, что он полюбил Мехер, как родную дочь. Вероятно, это объяснялось именно тем, что изначально Мехер – дочка брата – была для него исключительно объектом любви, а не ответственности. Даже когда год назад она стала называть его «абба», а не «чача», часть этого прежнего отношения к малышке осталась: он дядя, а значит, ему можно приезжать и баловать ее подарками и вниманием. Рашид с ужасом вспомнил, что Мехер тогда было столько же, сколько сейчас малышке. Быть может, ее мать подумала о том же, когда на станции чувства взяли над ней верх и она расплакалась.

      Рашид думал о жене с нежностью, но без намека на страсть. Она тоже не испытывала к нему никакого влечения, его присутствие внушало ей лишь покой. Она жила ради детей и чтила память первого мужа.

      «Это моя жизнь, – думал Рашид, – единственная моя жизнь, другой не будет. Если б все сложилось иначе, мы оба еще могли быть счастливы…»

      Поначалу его тревожила мысль даже о том, чтобы пробыть с ней наедине хотя бы час. Со временем он привык к коротким визитам, которые наносил жене среди ночи, когда остальные мужчины спали на улице. Однако, исполняя супружеский долг, Рашид гадал, о чем сейчас думает его жена. Иногда ему казалось, что она на грани слез. Полюбила ли она его после рождения малышки? Может быть. Однако женщины в деревне ее отца – жены ее старших братьев – часто бывали весьма жестоки и дразнили друг друга, поэтому она не могла выражать свои чувства открыто, даже если бы там было что выражать.

      Рашид хотел снова развернуть письмо от Тасним, но вдруг замер и спросил Мана:

      – Как дела на ферме твоего отца?

      – На ферме моего отца?

      – Да.

      – Ну… нормально, думаю. В это время года там ничего особо не происходит.

      – Разве ты не туда ездил?

      – Нет. Не совсем.

      – Не совсем?..

      – Ну, то есть нет. Я хотел заехать на ферму, но меня отвлекли.

      – И чем же ты занимался?

      – В основном – зверел, – ответил Ман. – И пытался убивать волков.

      Рашид нахмурился, однако не стал расспрашивать дальше.

      – Ты, как всегда, несерьезен.

      – Что там за цветы? – спросил Ман, меняя тему.

      Рашид взглянул на дальний берег водоема:

      – Фиолетовые?

      – Да. Как они называются?

      – Садабахар – то есть «вечнозеленые». Потому что у них круглый год весна. Они очень живучие, избавиться от них непросто. По мне, они очень красивые, но растут иногда в самых неприглядных местах… – Он помолчал. – Некоторые называют их «бихайя» – бесстыжие.

      Одна мысль привела к другой, и Рашид надолго погрузился в раздумья.

      – О чем думаешь? – наконец спросил Ман.

      – О матери, – ответил Рашид и, помолчав еще немного, продолжил: – Я ее очень любил, благослови Господь ее душу. Женщина она была благочестивая и образованная, любила нас с братом всей душой, лишь жалела иногда, что не смогла родить дочку.