Миг счастья ускользающий. Татьяна Бочарова

остаться незамеченной. Лена уже отчетливо видела широкие спины дерущихся и различала несколько голосов, разных по тембру, но одинаково отвратительных и грубых, методично и равнодушно выкрикивающих грязные ругательства. Наконец она поравнялась с ними и невольно застыла на месте.

      Собственно, дракой происходящее назвать было нельзя, скорее избиением. Трое дюжих, накачанных парней пинали ногами лежащего на асфальте человека. В темноте невозможно было разобрать, кто это, мужчина или женщина. Жертва вела себя тихо, не кричала, не звала на помощь, лишь пыталась прикрыть руками лицо от сыплющихся градом ударов.

      Лена почувствовала, как перехватило дыхание от негодования и жалости, и, прежде чем успела осознать, что делает, громко крикнула:

      – Прекратите сейчас же! Я вызову милицию!

      Один из качков, здоровенный амбал под два метра, обернулся, с удивлением глянул на нее и строго произнес:

      – Дуй отсюда, метелка, а то язык отрежем.

      – Я правда вызову милицию, – пообещала Лена, стараясь унять противную дрожь в коленях, – тут неподалеку всегда дежурит патруль.

      – Верно! Правильно! – неожиданно раздался за ее спиной пронзительный высокий голос. Лена вздрогнула и обернулась.

      Позади стояла неизвестно откуда взявшаяся крохотная старушка в низко надвинутом на лоб платочке, длинном черном плаще и грозила бугаям корявым пальцем.

      – Изверги, душегубы! Вы что творите? В Бога не веруете, нехристи!

      Два других парня тоже перестали работать ногами и переглянулись. На их сонных, блестящих от пота и дождя лицах отразилось недоумение.

      – Кнопа, че делать? Заткнуть их? – осведомился один из них у великана, который первым отреагировал на Лену.

      Кнопа, очевидно бывший в компании за главного, задумчиво почесал затылок.

      – Не, не надо. Еще поднимут хай. Тут правда менты поблизости.

      – Тогда че, хиляем?

      – Ага. – Он напоследок ткнул ботинком лежащее перед ним обмякшее тело. – Короче, мотай на ус, Жонглер: чтобы через пятнадцать минут тебя отсюда ветром сдуло. Не то сделаем из тебя отбивную на косточке. Усек?

      Ответа не последовало.

      – Что, гад, язык проглотил? – Кнопа ударил сильнее.

      – Ах ты, сволочь! – Старушка выхватила откуда-то из-за спины длинный, похожий на рапиру зонтик и бесстрашно кинулась на верзилу. Тот коротко и гнусно заржал, сгреб в охапку приятелей и вразвалку потопал в темноту между домами. Шагов через десять он обернулся и повторил уже серьезно, с угрозой в голосе:

      – Слышь, даем пятнадцать минут.

      И вся троица скрылась из виду.

      Лена и старушка приблизились к пострадавшему.

      – Господи, да он и не шевелится. Поди, неживой. – Бабка суетливо перекрестилась и склонилась над неподвижной фигурой. – Сынок! Тебе плохо? Может, дохтура вызвать? Вот ироды окаянные! – Она повернулась к Лене: – Слепая я, дочка, ничего не вижу. Ты глянь, он дышит или нет?

      Лена присела на корточки, прислушалась.

      – Дышит.

      – Ну слава тебе, господи. –