Невозможный. Нахальный. Любимый. Ульяна Романова

вы предложите здание разобрать и построить заново, а я к таким потрясениям не готова.

      – Диночка, – очаровательно улыбнулся он моей бариста.

      – Сейчас все будет, – пообещала она и дунула к кофе-машине.

      Роберт посмотрел на себя, оттянул футболку, подумал и снял ее, отбрасывая на стул.

      – Немедленно оденьтесь! – подпрыгнула я, когда он стал разминать плечи, словно боксер перед боем.

      – Я в твоей кофейне уже испортил одну белую футболку, – подмигнул мне Роберт, окончательно лишая дара речи. – Дима, твою мать…

      И снова вернулся к инструктажу строительного новобранца, матом объясняя, какую конкретно деталь трогать не надо.

      Дина, виновато отводя взгляд, подвинула ко мне стакан:

      – Кофе, – заговорщицким шепотом произнесла она, – успокоительный.

      Я машинально потянулась за чашкой и залпом выпила. Закашлялась, потому что гордо назвать «кофе» чуть разбавленный коньяк могла только Дина.

      Зато спустя пять минут действительно почувствовала себя лучше. В груди уже не вибрировало от гнева, руки не тряслись, а правый глаз почти не дергался, в отличие от левого.

      Я спокойно смотрела, как Роберт, играя мускулами, достал дрель, проверил и передал ее Диме.

      Почти не напряглась, когда Дима начал сверлить стену прямо над неоновой вывеской и даже согласно кивнула, когда Роберт авторитетно заявил, что ее нужно снять. Временно. Потому что там какие-то провода, до которых ему нужно добраться.

      Я подперла щеку кулаком и уныло решила, что еще пара встреч с Робертом Багровым, и я сопьюсь!

      Глава 9

      Роберт

      В свои сорок лет я понял, что ни хрена не понял. До того дня я мог с уверенностью сказать, что навыки дипломата у меня врожденные, в людях я разбирался, а подход смог найти даже к Инге Сергеевне.

      С женщинами я обращаться умел. Ювелирно и тонко, всегда оставаясь в приятельских отношениях со всеми. Но с Авророй, мать ее Аристарховной, чтоб меня, Преображенской, все сломалось. На все мои знаки внимания и проявления дипломатии злючка почти не реагировала.

      Я косился на нее и понимал, что маленько перегнул и, кажется, Аристарховну немного сломал. Она пила кофе, мечтательно рассматривая стену. И с каждым глотком ее взгляд все сильнее мутнел, а на губах блуждала романтическая улыбка.

      В тот конкретный момент я варварски рушил ее выстроенную картину мира, где женщина «все сама, всего добилась, сама все порешает». Может, и перегнул немного, но в моей семье все проблемы решали мужчины. И ни одна женщина семьи Багровых не могла пожаловаться на вопиющий патриархат. Ну, может, только в самом начале, но быстро привыкали.

      Смотрел на злючку и умилялся. Не мог не умилиться от растерянного выражения ее лица. Я видел, что стервочка косится на мой торс, прикусывает губу, рассматривая татуировку на груди. Ее дыхание сбивалось, а жилка на шее нервно пульсировала, сдавая Аристарховну с потрохами.

      Просто она сама не знает, чего хочет. Галантного ей надо? Не верю! Из всего, что наболтала мне Дина, я мог с уверенностью сказать, что Авроре нужен мужик