Картины снов и застолий. Готические стихотворения. Яков Есепкин

се успели давно,

      А по ним лишь архангелы трубят.

      Портреты юдиц в нагорном сумраке

      Десятый фрагмент

      Ночь решета серебром тиснит,

      Мглы аромою душатся Ханны,

      Фей Аида сумрак ли пьянит,

      Елеона ль сады недыханны.

      Хватит, Цинтия, млечности им,

      Аще Троица, будем жасмины

      Вить алмазным огнем всеблагим,

      Лити пламенный воск на емины.

      И опять набегут к столам тьмы

      Четверговки с подносами корок,

      И вскричим: Это, Господе, мы,

      Вижди нас чрез диаментный морок.

      Двадцать второй фрагмент

      Се цветет неотмирный жасмин,

      Се нагорий лекифы мерцают,

      Цветом выбить ли течный кармин,

      Пусть фиады его презерцают.

      Боги, боги, молчите, одне

      И любили нас одницы камор,

      Скорбь утопим в холодном вине,

      Где лишь червою пишется мрамор.

      Навия доннам локны, Морфей

      С воском снов их зефирность алкает,

      И серебро по лядвиям фей

      На кровавый паркет истекает.

      Тридцать шестой фрагмент

      Пой, Цитера, нисан восславляй,

      Кущи садов, дарующих розы,

      В белых граций холодность вселяй,

      Навевая любовные грезы.

      Минет век и червицей одной

      Юровые сады озлатятся,

      Выбьет цвет их Борей ледяной,

      Плети мглы на добычу слетятся.

      Взор Микеля темно премерцал,

      Славу неб ли пииты стяжают,

      И осколки червонных зерцал

      Ид с лекифами вин отражают.

      Тридцать восьмой фрагмент

      Внове тускло серебро ведут

      По хлебам и фарфору менады,

      Яко дивные пиры грядут,

      Время цветью свивать колоннады.

      Елеонских зеленей арма

      Восточается к небам эфирным,

      Фьезоланских нимфеток гурма

      Шелком нас всечарует порфирным.

      От Эдема нашлют ангелков,

      Им Господние копья даруют —

      Жечь в лепнине бегущих волков

      Над столовьем, где цари пируют.

      Пятидесятый фрагмент

      Восточайся, небесный Зефир,

      Южный сумрак осети ночные

      Распахнул, благовонный эфир

      Нам тенета дарит выписные.

      Ирод-царь помнит эти ль цвета

      Черноспелых тлеющихся вишен,

      Сколь одесная кровь излита,

      Неб амфорник и станет нелишен.

      Господь-Бог, на вечернем столе

      Хлеб зерцая о барве солонниц,

      Преглядит, как в диаментной мгле

      Нас влачат меж порфирных колонниц.

      Портреты юдиц с лилиями и жасмином

      Тридцать второй фрагмент

      Меж холодных скульптурниц ночных

      Превиются язминами гости,

      Королевны шелков ледяных

      Убегают, пьяны ягомости.

      Эти лилии мертвым идут —

      Червотечные,