Картины снов и застолий. Готические стихотворения. Яков Есепкин

и нам темно-огненный эль

      Феи смерти несут, каравая

      Бледность ядом гасяше и хмель

      Изумрудный со усн преливая.

      Портреты юдиц за млечными столами

      Двадцать первый фрагмент

      Дама-глория в бледную мглу

      Небодарственный веер уронит,

      И подсядут к честному столу

      Ягомости, их ночь ли хоронит.

      Мы ль, Циана, вольно пировать

      Собирались, но пиры иные

      Здесь текут, будем тьму обрывать

      С шелка фей, принты весть ледяные.

      Где вы, маковки рая, одне

      Хоры юдиц богинь и встречают,

      И серебро на красном вине

      Зло гасят, и сумрак источают.

      Двадцать девятый фрагмент

      Пировые Флиунта восждут

      Фей небесных, рапсодов эфирных,

      Се и мы, нас, Господе, блюдут

      Цари млечные в тогах порфирных.

      На язмина серебро, на цветь

      Бледно-желтых и басмовых лилий

      Выльем кровь, аще нам огневеть,

      Нам однем пить и мелы вергилий.

      Станут юдицы нощность алкать,

      Хлебы мазать остудой карминов,

      И начнут ангелки соискать

      Черных вдов под серебром жасминов.

      Тридцать девятый фрагмент

      Спи, Никея, чаруйся, Эпир,

      Тьма уйдет и опять взвеселимся,

      Грянет царственно благостный пир,

      Согляди, как пием и белимся.

      Что и кровь, что скелеты в шкафах,

      Се вино из подвалов Руана,

      Пир так пир, лейте, юдицы, ах,

      Чернь свою на портрет Дориана.

      Сколь откупорим ночь и к столам

      Занесут красных амфор и свечек,

      Мы и будем пеять ангелам,

      Тлесть во льду херувимских сердечек.

      Сорок второй фрагмент

      Тусклой миррою чела цариц

      Ангелки овели, пировые

      Источают небесность кориц,

      Бал взыскуют одесно живые.

      Под холодным серебром вино

      Застоялось, менады, сливайте

      Хмель в амфоры, мы бредим одно,

      Веселитесь, еще пировайте.

      Божевольные Цины к столам

      Яства горние вынесут, мраком

      Их свивая, чтоб присно юлам

      Всетризниться за темным араком.

      Пятидесятый фрагмент

      Совиньон голубой наливай,

      Антиквар, мы с вакханками плачем

      И застольный пеем каравай,

      И тюльпаны церковные прячем.

      Ах, Лаура, Франческо ли нем,

      Биты смертью неречной сильфиды,

      Лишь палаты златые минем,

      Всех увиждят хотя аониды.

      Но опять четверговки одне

      Круг столов требник делят всепирный,

      Изливая в томительном сне

      Кровь и воски на мрамор ампирный.

      Портреты юдиц с вишнями и ядом

      Девятый фрагмент

      Сколь дворцовые пиры текут

      И юдицы отраву лелеют,

      Нас в подвалы