И нас пожирает пламя. Жауме Кабре

все беды.

      – Но ведь…

      – Тихо, я сказал.

* * *

      Он открыл глаза. Поморгал. Он чувствовал себя усталым, измученным, как будто его долго били. И попытался сфокусировать взгляд. Белое пятно. Ему улыбалась женщина в белом халате. Он открыл рот и немедленно закрыл, словно это небольшое усилие стоило великих трудов.

      – Привет, – улыбаясь, сказала женщина.

      Он не ответил. Где я? Что я здесь делаю?

      – Добро пожаловать, – продолжала женщина. И уселась с ним рядом, чтобы он лучше ее видел. – Как ты?

      Пациент огляделся. Больничная палата, несколько обшарпанная. Он пошевелил рукой, и тут ему стало ясно, что высвободить ее невозможно: к ней пластырем прикреплена тонкая трубка капельницы, идущая куда-то вверх и исчезающая в застывшем инфузионном мешке.

      – Что это такое?

      Не переставая улыбаться, женщина повторила, как ты себя чувствуешь?

      – Что это такое? Где я?

      – Как тебя зовут? – проговорила она вместо ответа.

      – Меня?

      Пациент помолчал. И вдруг вскричал:

      – За хлебом!

      – За каким хлебом?

      Он не знал, как объяснить. И решил закрыть рот. Но врач снова спросила, как себя чувствуешь, а?

      Скорее всего, на этот вопрос не существовало возможного ответа. Почему я должен себя как-то чувствовать. Что со мной происходит. И он произнес вслух, что со мной случилось.

      – Ты попал в аварию. Но по сравнению с тем, чего можно было ожидать… легко отделался.

      – В аварию?

      – Не помнишь? Нога будет болеть. Но ты счастливчик.

      Он долго ничего не отвечал, как будто ему сложно было до конца понять слова врача.

      – Настоящий счастливчик.

      – Вот уж не знаю, – пробормотал он на всякий случай.

      – Как тебя зовут?

      – У меня глаза слипаются.

      – А потом отдохнешь.

      – Где я?

      – В больнице. – Она улыбнулась. – В хороших руках.

      – Что со мной?

      – Я же сказала.

      – Просто я… никак не могу прийти в себя.

      – А голова не болит?

      – Должна болеть?

      – Ну как же… ты сильно ударился. Не помнишь, где ты живешь?

      Ответить на прямые вопросы ему удавалось не сразу, как будто все нужно было долго разжевывать, чтобы дойти до сути. Или просто потому, что его сковывал неведомый страх.

      – Ты знаешь, где живешь? – настаивала врач. – Помнишь чей-нибудь номер телефона?

      Он отвернулся к стене, словно не желая отвечать.

      – Можешь назвать по имени кого-нибудь из знакомых?

      Снова молчание, с легкой примесью тревоги.

      – Почему у тебя не было при себе никаких документов?

      – Я не знаю, о чем вы. У меня глаза слипаются.

      – Как звали человека, с которым ты ехал?

      – Понятия не имею!

      Становилось все яснее, что ему не только хочется спать, а еще и жутковато.

      – Приятных сновидений, – сказала врач. Эти