Почти цивилизованный Восток. Карина Демина

хорошо, что маменька не видит. Пришла бы в ужас. Конечно, зеркала Эве не давали, но неужели она на самом деле так выглядит? Кожа побледнела, что, конечно, хорошо, но при этом сделалась какой-то сероватой.

      И пористой.

      И в глазах нездоровая желтизна.

      – Слышишь?

      – Слышу, слышу, – не удержалась она и тотчас укорила себя. Все же характер у нее совершенно невозможный. – Прошу простить меня…

      Ей бы поздороваться.

      Извиниться за неподобающий внешний вид. И… и ее, между прочим, похитили! А еще того и гляди продадут. А она тут о внешности беспокоится.

      Вода почему-то пошла рябью.

      – Хорошо. – Шаман простер над водой руку, и та успокоилась.

      – А молоко зачем? – не удержалась Эва.

      – Пить. Люблю молоко.

      – Вы?!

      – Почему нет.

      – Так. – Она вдруг поняла. – Вы… вы меня тоже слышите?! Можете?!

      – Могу. И слышу. А теперь успокойся, пожалуйста. – Он глядел с бесконечным терпением. – Иначе или вернешься, или, что хуже, не вернешься. Ты давно научилась покидать тело?

      – Давно. – Эва огляделась, раздумывая, как быть.

      Стоять было неудобно.

      Сидеть…

      – Только я раньше покидала, а потом уже нет… после одного случая… моя сестра… – Она замялась. Все же не стоит вот так посвящать посторонних в семейные тайны.

      – Потом, – кивнул Эдди. – А сейчас рассказывай.

      – Что?

      – Все. Ты знаешь, где находишься?

      – Адрес – нет.

      Она пыталась. Искала. Заглядывала повсюду в доме. В доме она могла ходить. И вне дома тоже, но почему-то только сюда.

      – Ничего страшного, – поспешил заверить Эдди. – А описать можешь? Как этот дом выглядит? Или, может, людей, которые в нем живут? Там есть люди?

      – Есть. – Эва все-таки опустилась на пол. В конце концов, она и так выглядит ужасно, так чего ж теперь. Стоять перед ним было неловко. – Только… ту, старую хозяйку, ее убили. Сначала ее Берт проклял. Я узнала проклятье. А потом другая, которая Кэти, она ее задушила. А хозяйка хотела меня вернуть!

      – Тише, девочка, не трать силы.

      Эва почувствовала, что дрожит. А шаман сгреб дым, от свечей исходящий, и дунул им в Эву. Потом вытащил откуда-то совершенно жуткий с виду нож и полоснул им по запястью.

      Да, не будь она призраком, точно упала бы в обморок.

      Или нет?

      Любопытно. А кровь у него обыкновенная, красная.

      Дым окутал Эву, и… и стало легче. Правда, дым теперь пах вовсе не свечами, а чем-то совершенно незнакомым.

      – А теперь постарайся вспомнить. Все, что сможешь. Про дом. Про этих женщин. Первую как звали?

      – Не знаю. Она говорила, чтобы я называла ее Матушка Гри.

      – Умница.

      Никто никогда не хвалил Эву. Отец был вечно занят, а маменька пыталась создать из нее совершенство, но из-за полной несовершенности Эвы этого не получалось. Вот она и… растерялась.

      – У нее еще рука была такая, ненастоящая… из железа! Я такие один раз видела! На выставке. Меня Берти водил…

      – Отлично. А дом?

      Дом?

      Он