Растревоженный эфир. Ирвин Шоу

великим моментом. Моментом истины. Когда ты наконец-то выпил и «опустил» всех взглядом. Цезарь, наблюдающий гладиаторов. Вы выдержали испытание, профессор. Я проверял вас весь день, и вы с достоинством преодолели все преграды. У вас сильный характер, профессор, вы тверды как скала, и я восхищаюсь вами.

      Он все тонко чувствует, подумал Арчер, и для своего возраста слишком много знает. Но по словам Эрреса чувствовалось, что поведение Арчера на трибуне произвело на него впечатление. Эррес не расточал комплименты, и, пожалуй, впервые он столь откровенно похвалил своего старшего друга. Шагая к дому, Арчер думал о том, что ему будет недоставать Эрреса, который в июне заканчивал колледж. В следующем учебном году здесь будет скучно, решил он.

      От порыва ветра жалюзи стукнули о стекло, Арчер, моргнув, чуть не подскочил от внезапного шума. Китти спала, чуть слышно посапывая. Он взглянул на светящийся циферблат часов, стоявших на прикроватном столике. Почти три. «В хорошей же форме я буду завтра утром», – подумал Арчер.

      Осторожно выскользнув из кровати, он босиком подошел к окну. По небу плыла луна, окрашивая лишенные листвы деревья в серебристый цвет.

      Арчер поправил жалюзи, взглянул на Китти и покачал головой, словно стараясь изгнать из памяти тот далекий осенний вечер в Огайо. Его охватила меланхолия, и две фигуры, исчезнувшие с улиц воспоминаний, казались ему такими юными и полными надежд, словно именно тогда они пережили лучшие мгновения своих жизней. Действительно, в те времена все было гораздо проще. И чтобы доказать свою верность другу, от него требовался сущий пустяк: поднести к губам серебряную фляжку на глазах у сидевшего в соседнем ряду декана.

      Арчер постоял в проходе между кроватями, глядя на спящую Китти. Наклонился, нежно поцеловал ее в лоб. Она чуть шевельнулась во сне.

      Арчер лег на свою кровать, закрыл глаза.

      Позвоню Вику, как только проснусь, сказал он себе.

      Телефон звенел на прикроватном столике, но Арчер не открывал глаза, надеясь, что трубку возьмет кто-то еще. Но звонки не прекращались. Он приоткрыл один глаз. Часы показывали половину одиннадцатого. Автоматически Арчер отнял от десяти с половиной три. Семь с половиной часов. Значит, выспаться ему удалось. Он открыл второй глаз и увидел, что кровать Китти пуста. Телефон все звонил. Арчер протянул руку, взял трубку, поднес к уху, не отрывая головы от подушки.

      – Алло.

      – Клемент, – услышал он напористый голос О’Нила. По телефону тот всегда разговаривал, как высокопоставленный чиновник, требующий от своего подчиненного быстрого и полного отчета. – Ты проснулся?

      – Почти. Что-нибудь случилось?

      – Ты простудился?

      – Нет. – Вопрос удивил Арчера. – С чего ты это взял?

      – Голос у тебя странный. Очень низкий.

      – Я лежу, – ответил Арчер. – Вот и голос у меня сексуальный.

      О’Нил не рассмеялся, и Арчер понял, что повод для звонка серьезный.

      – Я подумал,