Шакал. Виктория Падалица

на кочках, стены трясло.

      Вечный, непрекращающийся аккомпанемент грохота, скрежета и скрипов давили на уши и напоминали о том, что всё пережитое уже – всего лишь начальная точка на пути кровавых страданий и первобытного ужаса.

      Из-за общей слабости, я едва была способна усидеть прямо, чтобы не качаться из стороны в сторону и не испытывать судьбу. Невзирая на усталость и головную боль, я запрещала себе засыпать, с частой периодичностью стукаясь затылком о стену фургона. Намеренно заставляя свой разум взбодриться и беспрестанно напоминая себе в мыслях, что смерть куда ближе, чем кажется.

      Волосы безнадежно слиплись и закрывали часть лица от ненавистного мне острого взгляда чернокожего цербера. Кровь из раны на голове уже не сочилась. Она запеклась, засохла и почти не напоминала о себе. Зато пальцы были сплошь в занозах. А под ногтями, частично сорванными в результате противостояния похитителям, въелась грязь вперемешку с кровью.

      Тошнота не прекращалась. Равно как и сердце стучало почаще мотора, не позволяя мне отвлечься и забыться даже на секунду.

      Ведь под ногами – кровь и мозги одной из нас, и всё это растеклось по полу фургона.

      Безголовое тело пленницы, обнаженное до пояса, лежало прямо перед нашими глазами.

      Нам, насмерть запуганным жертвам, только и оставалось, что безропотно глядеть на ту несчастную, которая поплатилась за свою смелость и попытку спастись.

      Мы все сидели тихо, смирно, голов не поднимали. Боялись, что одна из нас незамедлительно станет следующей, если вдруг чернокожему церберу, следившему за порядком в фургоне, снова что-то не понравится.

      Никто из нас, пленниц, не просил о пощаде. Никто не догадывался, как долго мы протянем. Мы все смиренно сидели с опущенными головами и просто ждали чуда. Наивные и глупые мы…

      – Как думаешь, он понимает наш язык? – шепнула мне рядом сидящая, тонкая зеленоглазая шатенка с разбитой губой.

      Она имела в виду чернокожего цербера. Безжалостное чудовище с автоматом, с гордым видом восседавшее напротив нас.

      Мы с ней быстро переглянулись и тут же замерли в ожидании сурового наказания за болтовню.

      Цербер же, покосившись на нас, отвлекся на изучение своего автомата.

      Конечно, не понимает он наш язык. Он же не цивилизованный. Он дикарь.

      Я побоялась выражать свое мнение насчёт чернокожего цербера вслух. Лишь осторожно взглянула на него из-под слипшихся прядей.

      Получилось прямо в глаза. Он поглядел на меня, а я на него.

      Мельком. Секунда всего. Но и этого хватило, чтобы испугаться и быстро опустить взгляд на свои руки.

      Только бы не застрелил…

      – Это самая жуткая тварь, которую я видела… – едва слышно прошептала мне шатенка и пугливо смолкла.

      Я качнула головой в знак того, что согласна с её доводами насчет цербера, и снова поглядела на него украдкой.

      Чёрт…

      Мне показалось… или он… ухмыльнулся???

      Я пригляделась к нему получше.

      Точно же. Ухмыляется. Расслышал, значит. Понимает он нашу речь.

      Несомненно,