История села Мотовилово. Тетрадь 14. Иван Васильевич Шмелев

жениха Иван.

      – Только что, недавно минуло шестнадцать.

      – Ну так чего же откладывать-то? Давайте сосватаемся, сроднимся, и дело с концом! – наступательно заявил Иван, его поддержали и остальные.

      – Хотелось было подождать до весны, ведь она мне одна помощница в семье-то, остальные все парниши! – высказала своё мнение мать Любовь Михайловна.

      Договорились, сосватались, устроили рукобитье, а свадьбу назначили на Покров.

      В понедельник, перед тем как Ваньке пойти в Чернуху в школу, отец сказал: «Сначала съездим в лес за дровами, а там и в школу пойдёшь: там по перелескам-то до Чернухи-то ближе!» Спилив закомелистую, кряжистую, росшую на просторе около Воробейки сосну, распилив её на неприподъёмные плахи, грузя, отец с Ванькой, напрыжевшись, еле взваливали их на телегу. Маскируя самовольную порубку, оставшийся после сосны пенёк, отец тщательно затёр его своим землянистым лаптем.

      – Ну, а теперь дуй в Чернуху! – отпустил отец Ваньку, когда он тронулся с возом.

      На второй день недели, отец с Ванькой, долго распиливая, разделывали привезённую из лесу сосну на дрова, потом поочерёдно раскалывали её на дрова.

      – Ну вчера и день у меня задался трудным! Дров, колотых два воза приложил в поленницу, и оставшиеся чурбаки на дрова докалывал, зато устал, как леший, и жрун на меня напал, как у голодного волка! – делился трудностями со своими товарищами по школе Ванька.

      Но в упорном стремлении к учёбе ничто не могло ему препятствовать. И научившись читать и писать в своей сельской школе и перечитав все книжки, накопившиеся в Санькиной семейной библиотеке, Ванька задался целью овладеть познаниями литературы, и, возможно, когда-нибудь испробовать перо в написании рассказа на бытовую деревенскую тему.

      Заметив, что в лесу участились случаи самовольной порубки, лесник Ершов стал бдительнее охранять свой обход:

      – В лесу самовольники шалят, с корня лес рубят. Пойду подкарауливать! – объявил он своей жене, закидывая на плечо свою берданку.

      Не успел он войти в пределы своего лесного обхода, как заслышал: невдалеке от дороги со звоном трудился топор, подрубая с корня дерево. Николай, тайно подкравшись к лесонарушителю, громко крикнул:

      – Бог помощь!

      От неожиданности тот судорожно вздрогнул, и с испугу у него из рук выпал топор. Чтобы придать большую важность своего назначения в лесу в качестве блюстителя порядка и для опуги, Николай, сняв с плеча берданку, уставил стволом в упор на самовольщика, который оказался вторусским мужиком.

      – Ты опусти свою берданку и на меня её не наставляй! А то, не ровен час, и выстрельнет! – дрожа всем телом, сказал перепуганный мужик.

      – А я и не ставил бы дуло-то, чтоб выстрелить в лесокрада, а то ведь вы без опуги-то слов не понимаете, что казённый лес воровать не положено! – казённым языком объяснил Николай, держа палец на спусковом крючке.

      – Вот дурень! Ведь ни за что убить можешь, я ведь ещё не срубил,