Не возвращайся. Юлия Гауф

и отбросила на ковёр.

      Сижу, любуюсь исписанными листами с именем моего мужа, нарисованными сердечками. Тамила нашу фамилию примеряла, тренировала роспись, и всюду имя: Паша, Паша, Пашенька. На пяти листах эти художества, а между – списки продуктов, рецепты и прочее.

      – Надо же, – хмыкнула, бросила блокнот в чемодан, закрыла его и вышла из дома.

      Я, когда Пашу встретила, тоже его имя в тетрадках писала. И фамилию примеряла, и даже расписываться училась. Мне это быстро пригодилось: познакомились, Паша сразу сделал мне предложение, мы сыграли скромную свадьбу и меньше чем через год у нас родился Глеб.

      Я избавилась от чемодана, вернулась в спальню и, свернувшись на кровати, хотела позволить себе тихо поплакать, но не смогла. Больнее мне еще не было, но слёз нет – до того плохо. Так и заснула.

      А утром мы с Ликой поехали к Глебу. И в палате сына застали настоящую тусовку.

      – Мам, – Глеб приподнялся, улыбнулся нам, Лику к себе поманил.

      – Здрасте, тёть Ася, – послышались приветствия от друзей Глеба.

      Здесь три самых близких приятеля сына, тоже музыканты. И подружка-одноклассница Вера – девица хипповатого вида с розовыми дредами, которая окуривает палату Глеба палочкой Пало Санто.

      – Вера, – вздохнула я. – Сейчас медсестра придет и прогонит нас всех. Туши это безобразие.

      – Это святое дерево, а не безобразие, тёть Ась, – Вера подошла, поцеловала меня в щеку.

      Я шутливо дернула ее за дреды. Вера стала такой дерзкой внешне, а я её помню совсем ребёнком.

      – Вы еще и гитару притащили, – широко улыбнулась я.

      – И даже успели спеть. Парни совсем дураки, да? – подлизалась ко мне Вера. – Ничего, все вместе быстро Глеба на ноги поставим. Тёть Ась, вы же запретите теперь ему за руль садиться?

      – Верка, ну ты и предательница. Мам, не слушай её!

      Так, перешучиваясь, мы провели около получаса. Вера, как обычно, язвила и соревновалась с Глебом в остроумии. Жаль, что сын не в неё влюбился, Вера-то Глеба с детства любит, а он не замечает, записал её в друзья.

      – Я провожу, – Лика пошла за друзьями Глеба, и мы с сыном остались в палате вдвоем.

      – Ты как, мам?

      – Уже знаешь?

      – Он вчера заезжал, сказал что поживёт в городе, и сегодня приедет меня навестить. Ты его прогнала?

      Даже прогонять не пришлось – сам ушёл. Но это я сыну не озвучила.

      – Вы нормально поговорили? – сжала ладонь Глеба.

      – Он на своём стоит. Будто я дурак, и ничего не понимаю. Я же, считай, сам их свёл… ай, не будем про них, давай лучше попросим чтобы меня домой отпустили. Я уже нормально себя чувствую.

      – Ты сказал что сам их свёл. Сынок, ты же понимаешь что не должен себя винить за чужие ошибки?

      – Мам, – Глеб коротко зажмурился, открыл глаза и будто решился, – это тебя я с Тамилой познакомил недавно. А с отцом почти сразу. Я Тамилу до общаги обычно подвозил, даже когда она не была моей девушкой. А когда мы только начали официально встречаться, папа попросил в офис к нему заехать. Она со мной