Вредина для Майора. Нана Фокс

удивляется Сашка.

      Я нервно сбрасываю куртку с плеч и бросаю ее на спинку дивана. Присаживаюсь на оставленное совсем недавно место, мимолетно бросая взгляд на экран мегабольшой плазмы.

      – Учить кота уму-разуму, – обрываю фразу и забираю из рук подошедшей официантки тяжелые бокалы с белыми пенными шапками.

      – Что-то еще? – услужливо улыбаясь, интересуется она, доставая из кармашка передника маленький блокнот и карандаш.

      – Да, – киваю и прошу принести граммов сто, а лучше двести сорокаградусного успокоительного.

      – Хорошо! – Она даже присаживается в легком реверансе, словно обслуга из средневековой европейской таверны для знати, и убегает исполнять заказ.

      – Так кого ты там чему учил? – ржут парни, сдвигая в звонком тосте свои кружки.

      – Одну рыжую сволочь, как надо правильно с дамами обращаться! – цежу сквозь зубы и выплескиваю напряжение, загоняя в стойло недремлющие профессиональные инстинкты, которые забыли отключиться в тот момент, когда я пересек турникет на выходе из здания нашей управы.

      Залпом выпиваю принесенную стопку.

      Чертова работа не отпускает даже во внеслужебное время! Я, как гребаный универсальный солдат, всегда на боевом посту. Нервы, как и мышцы, словно натянутые канаты: еще немного, и точно лопнут.

      Усталость накатывает тяжелой удушливой волной, и гул в голове вдруг становится непереносимо нудным. Щелкаю пальцами, подзывая все ту же услужливую милашку с румяными щеками, блеском в глазах и такими аппетитными формами.

      Стоит, улыбается.

      Прошу повторить дозу прозрачного антидепрессанта и обновить содержимое стеклянных тар.

      – Ну и закуски еще принеси! – кидаю вдогонку.

      – Ну так и что? – не унимаются парни. – Научил?

      Ржач и добродушные подковырки коллег летят на мою очумевшую голову. Отшучиваюсь с видом знатока в данной области, потом вспоминаю похожий случай, а сослуживцы подхватывают, утягивая общее внимание в омуты прошлого и незаметно меняя тональность вечера. На время забываем о баталиях десяти мужиков и одного круглого предмета, с жаром разворачивающихся на телеэкране, погружаясь в истории из таких привычных и в то же время не похожих друг на друга оперских будней.

      Восторженный гул прихмелевших болельщиков возвращает наше внимание к просмотру матча.

      – Давай! Давай! – скандируют все, когда наш бомбардир с ловкостью фокусника перехватывает мяч у противника и с устремленностью самонаводящейся ракеты ведет его к «вражеским» воротам.

      – Ну!

      Толпа замирает на считанные мгновения. На табло счет такой, что в данную минуту почти решается судьба победы.

      Раз… Два… Три…

      Сердца всех собравшихся бьются в одном ритме, метрономом отсчитывая оставшиеся секунды, чтобы после взорваться гвалтом всеобщего экстаза от красивого паса и виртуозного посыла шарообразного снаряда точно в сетчатую цель. Ликование ударной волной проходится по помещению, зарождая все новые