Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал. Вера Камша

колье заупрямилось, намертво сцепившись с порванной пару лет назад золотой цепью. Сейчас Бертрам примется ворчать, что драгоценности следует хранить в предназначенных для этого гайифских футлярах. Жозина с Карой тоже учили подругу беречь вещи, а верный Раймон тридцать с лишним лет пытается привести украшения госпожи в порядок. Только Арно не мучил ее коробочками и шкатулочками. Он просто дарил рубины и янтарь. Когда бывал дома…

      – Попробуйте изумруды, – раздалось за спиной. – Сегодня они уместны.

      – Среди разумных трусов нашелся кавалер, которого пожилая дама не пошлет к кошкам без помощи укрепляющих целомудрие камешков? – оживилась Арлетта, выкапывая из-под кэналлийских подвесок торское ожерелье.

      – Не думаю, что здесь найдется пожилая дама. – Валмонский затворник слегка качнул огромной головой – на волосок вправо и тут же на полволоска влево. – Иное с кавалерами. Савиньяк осчастливили даже не отцы семейств, но деды и, кажется, два прадеда.

      – Тогда почему изумруды? Хотя будь по-вашему. – Графиня вызволила наконец гордость торских ювелиров и, возвращая былые годы, по-девичьи легко опустилась перед гостем на ковер. – Бертрам, вас не затруднит застегнуть и объяснить? Душить меня не надо – я ничего вам не завещала, а Гектору – тем более. Как он, кстати?

      – Ваш брат выехал в Ардору на воды. – Толстые, куда свиным колбаскам, пальцы ловко справились с миниатюрной застежкой. – Мне грустно об этом говорить, но лекарь подозревает камень в почке.

      – Изумруд? – предположила с детства обожавшая братца Арлетта. – Я поняла. Мне, как урожденной Рафиано, следует носить те же камни. Гектор в почке, я – на шее…

      – Сдаюсь, прекрасная эрэа, как назвал бы вас никчемный сюзерен проклятого мною сына. – Будь Бертрам здоров, он бы отступил назад и застыл в изысканном поклоне. – Я отказываюсь от намерения вынудить вас перейти к делу первой, ибо держать прадедов на ногах более часа неразумно. Они будут слушать не вас, но свои подагры и ревматизмы, а нам следует заставить их думать о вещах более приятных. Например, о том, чем оплатить прекрасные порывы внуков и глупость сыновей.

      – Давайте о делах, – с готовностью согласилась графиня, возвращаясь к зеркалу. – Вы уже знаете, что в Фельпе больше нет Дуксии?

      – Знаю, – колыхнул всеми подбородками Валмон. – Недовольные больше не сетуют на избранников птице-рыбо… девы за неимением таковых, Франческа Скварца обрела душевный покой и умиротворение, а адмирал Джильди – герцогскую корону. Что думает об этом ваш младший старший сын?

      – Старший младший, – поправила Арлетта. – Эмиль считает, что дуксы – зло, а военные – добро. Особенно кавалеристы, но он согласен и на моряков. Они, кстати, и заняли Дуксию. Это было так мило… Во время последнего сортэо, если я не путаю название, из коробки с номерами выпрыгнули пауканы. Дуксы закричали, и неудивительно. Я бы на их месте упала в обморок. Если бы была в корсете… но дуксы, видимо, корсетов не носят.

      При Бертраме можно не шутить, при нем можно даже плакать, да что там плакать, рыдать в четыре ручья, как она рыдала, узнав про Арно… Плакать можно,