Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал. Вера Камша

выходов…

      – Только не тот, что выводит на Торквиния…

      – …сто́ит еще раз…

      – …сколько можно повторять… мы стали слепы и глухи…

      – …на берегу искать не станут…

      – …успеть до рассвета…

      – Там гвардейцы Эсперадора…

      – …Юнний уже ничего не понимает…

      – …его душа… уже в Рассвете…

      – Капитан Илласио не оставит Эсперадора…

      – …и не откроет без его приказа решетки…

      – Я мог бы это уладить, но… Один из магнусов не вправе решать за… конклав.

      – …но Эсперадор решать может. Церкви в этот трудный час нужна сильная рука…

      – …и благочестивое сердце…

      – Такое, как…

      – Да ляжет Светлая мантия на плечи достойнейшего.

      – Орстон…

      – Мэратон! Я тронут, дети мои, но нужно спешить…

      – Спешить… спешить…

      Серые люди торопливо спускаются во дворы. Пусть уходят, скоро они услышат, как смеется закон и поет возмездие. Пусть бегут навстречу хохоту, они увидят, они все увидят сами… Злобой злость, криком вопль, хохот – смехом отзовется тающим эхом, с комариным сравняется писком… Только зелень лунного диска, только гной из глубокой раны, нанесенной клинком багряным. Конский цокот в ночи тоскливой, лунный глаз над сломанной ивой, и Волна в тростниках прибрежных отзовется голосом прежних. Скоро пламя станет рассветом, зелень – кровью, трясины – пеплом, пусть горит Агарис, серый город да станет склепом…

4

      В храме Семи Свечей просят помощи у Создателя. Богатые и бедные, молодые и старые, женщины и мужчины сжимают свечи и повторяют на разные голоса вечные слова. Дым от курений возносится к куполу, мешаясь с гарью, а слова песнопений сливаются с плачем, сетованиями, хохотом и выкриками обезумевших. Поет хор, поет, несмотря ни на что. Две сотни монахов возносят хвалу небесам, а воины в алом готовятся к последнему рывку. Все меньше часов, все меньше серых гвардейцев остается между храмом и клинками пришельцев, но монахи еще поют, а паства еще надеется, лишь первые из служителей Его один за другим незаметно покидают обреченный храм. Все, кроме одного…

      «Да спасутся те, кого можно спасти, да войдут они в хрустальные врата…»

      Блеснул эмалевым крылом голубь – одинокий Эсперадор опускается на колени между старухой с безумным лицом и раненым капитаном. Старуха смеется, капитана бьет дрожь, но Эсперадор их не видит. Он смотрит в Рассветные врата. Он просит – не за себя, сам он мог бы спастись… Он так думает. Он ошибается… Черным змеям и белым птицам в день последний выпало слиться в полный боли клубок тревоги на последнем крутом пороге. На исходе грядущей ночи, где секунды столетья точат, где в глухих глубинах колодцев неживущее шевельнется.

      Поодиночке, тихо, члены конклава стекаются в старую ризницу. Она служит для хранения всяких мелочей, без которых даже церковь не может обойтись. Служила…

      Тела гвардейцев, несговорчивых гвардейцев, оттаскивают от невзрачного сундука. Лица мертвецов искажены, на