Зимняя любовь. Ася Лавринович

идти люди, – наконец проговорила Цветолина. – Ты, Лисин, пещерный человек, что ли?

      И Оля замерла на месте. Ого, какая слышимость! Если она сейчас начнет подниматься по лестнице, ее точно заметят. Еще решат, что подслушивает. Хотя этим Воробьева в ту минуту и занималась.

      – Мог бы придержать дверь! – проворчала Цвета.

      – Пальчик прищемила? – усмехнулся Лисин. – Дай подую.

      Цветолина продемонстрировала Глебу неприличный жест. Парень негромко рассмеялся и все-таки дунул на средний палец Константиновой, разметав темные пряди по лицу девчонки. Цвета на мгновение зажмурилась, а затем открыла глаза, шумно вздохнула и зло произнесла:

      – Ненавижу тебя еще больше!

      Оля после такого признания затаила дыхание.

      – Это из-за чего же? – с издевкой изумился Глеб.

      – Будто ты не знаешь, из-за чего…

      Лисин наклонился к Цветолине и внимательно посмотрел ей в глаза:

      – Ты в порядке? Головка не бо-бо?

      – Иди ты, – поморщилась Цвета, выдержав взгляд парня. – У кого с головой проблемы, так это у тебя!

      – Считаешь, я пришел к вам в дом, взял за ручку папаню и как маленького привел к своей матери?

      – Не называй моего отца папаней! – сердилась Цвета.

      – Папулей? – невинно спросил Глеб.

      – Нет!

      – Папенькой? Папочкой? Батяней? Батюшкой?..

      – Замолчи! – не выдержала Цветолина. – Для тебя он Георгий Иванович! Вот за это я тебя и ненавижу! Потому что тебе ситуация кажется комичной, и ты не упустишь момента пошутить на эту тему. А мне было больно. И сейчас больно! До сих пор. Папа ушел, сильно ранив, а ты мне словно соль сыплешь на разодранную душу!

      Глеб молчал. И Цвета молчала. Гневно сверлила Лисина взглядом. Оля вытянула шею, чтобы получше рассмотреть ребят. Ее впечатлила речь Цветы. Даже сердце болезненно екнуло. Нет, Оля и представить себя не могла на месте Цветолины. После такого Глеб должен обязательно Константинову пожалеть! Притянуть к себе, обнять, осторожно погладить по волосам…

      – Как считаешь, может, мне фамилию сменить? – вместо этого спросил Лисин.

      – Что? – опешила Цветолина.

      – Раз уж мы теперь одна дружная семья. Тебе повезло, ты с отцом шестнадцать лет прожила. А я своего даже не видел ни разу, так на фига мне сдалась его фамилия? А тут… Глеб Константинов. Звучит? Пасынок доктора наук Глеба Ивановича Константи…

      Цвета влепила Лисину звонкую пощечину. Оля даже непроизвольно схватилась холодными ладонями за лицо.

      Глеб продолжал стоять как ни в чем не бывало, засунув руки в карманы брюк. Некоторое время он молчал, а потом с насмешкой проговорил:

      – А про нас с тобой тогда будут говорить: ах, посмотрите, кто идет! Это же Константиновы! Хорошенькие какие, они не двойняшки? – Глеб расхохотался.

      – Ты отвратителен! – выкрикнула Цветолина, схватив с пола школьный рюкзак.

      – Систер, ну ты чего? – продолжал веселиться Лисин.

      – Не называй