Четыре кубика льда. Карина Илларионова

только он увидит её лицо, страх уйдёт.

      Но девчонка, непонятно как, вывернулась из его захвата. Марк покачнулся и едва не упал.

      Лили – кажется, без малейшего усилия – удержала его и провела холодными, мокрыми пальцами по его щеке.

      – Даю тебе время до пятницы. Сходи в церковь, покайся, начни исправлять свои грехи. Или…

      – Или что? – с трудом выдавил из себя Марк. Внутри снова рос иррациональный ужас.

      – Узнаешь, – пообещала Лили. – Вечером пятницы ты обо всём узнаешь.

* * *

      – Покаяться? – с недоумением уточнил Глухов, глядя на переминающегося с ноги на ногу Марка. – Что-то новенькое… А в чём тебе надо покаяться?

      – Самому интересно, – ответил Марк, переводя взгляд на серую стену кабинета Глухова.

      В памяти почему-то всплыло лицо Ани – не раздражающей, высокомерной и холёной женщины, в которую та превратилась, а жалкой, некрасивой, похожей на пацана девчонки, какой она была в школе.

      Он потряс головой, избавляясь от ненужных воспоминаний.

      – Да просто чокнутая она, – продолжил Марк. – Найти бы да надавать по заднице…

      – Ну так сегодня мог, чего ж не надавал? – насмешливо спросил Глухов.

      Марк не нашёлся с ответом.

      – Думаю, дело не в тебе. Но то, что тебя хотят убрать, это факт.

      – Убрать? – Марк скрестил на груди руки. – В смысле, убрать?

      – В прямом, – равнодушно ответил Глухов. – Тебя уберут, к шефу нового водилу подсадят. Может, мужика… А может и бабу, с сиськами такую и с задницей… Ну а дальше… А дальше зависит от того, кто всё это начал и зачем. Или убьют, или долю в деле отберут, или…

      – Меня уберут? – переспросил Марк. – Меня?!

      – Струсил? – в голосе Глухова снова звучала насмешка. – Что за молодёжь пошла… Иди уже, Старостин. Не мешай думать.

      Марк нехотя развернулся к двери.

      – И ещё… – сказал ему в спину Глухов. – Шефу пока не говори, нервничать начнёт, а сосуды у него слабые, сам знаешь. Второй инсульт заработает.

      – Не говорить? – Марк покачал головой. – Неправильно это.

      – Наружку ему организую, прикроем, – отмахнулся Глухов. – Всё, иди.

      Марк вышел на улицу.

      Мерзкий дождь так и не закончился, шеф должен был провести весь день в офисе, и заняться было совершенно нечем. Марк закурил и задумался, что же делать дальше. Можно было бы взять пару заказов в такси, заработать лишнюю тысячу, но сейчас это казалось абсолютно бессмысленным.

      Уберут. Меня уберут.

      А Глухова заботила только безопасность их шефа.

      Ну разумеется. Кто такой Марк, чтобы кто-то хоть на секунду задумался о том, что охрана может быть нужна и ему?

      Меня уберут.

      Как так вышло? Почему? За что?

      Ему снова стало страшно. И взвинченный адреналином мозг внезапно выдал простой и логичный ответ на этот вопрос.

      Олеся. Это всё из-за неё.

      Память услужливо подкинула картинки из детства.

      Деревянный домик-развалюха безо всяких удобств, расположенный на задворках одной из