Поход на полночь. Александр Невский. Борис Александрович Алмазов

оказался выше. Тогда Андрей предложил померяться силой. Скинули кафтаны, стали бороться. Брат, слов нет, был и крепок и увертлив, но Александр сильнее. И когда он хотел нарочно поддаться младшему брату, отец и прикрикнул:

      – Борись взаправду! Не скоморошничай!

      Александра бороться учил гридень Ратмир – родом половец, который знал много приемов рукопашного боя, в северной Руси неизвестных. Александр ухватил брата за пояс и за плечо и повалил через бедро.

      – Не на лопатки! Не на лопатки! – закричал красный и потный Андрей, резво подымаясь. – Я поскользнулся.

      Александр глянул на отца, стоявшего в окружении ровесников бояр – «Продолжать ли?»

      Отец велел бороться, да еще приказал:

      – Борись всерьез, покажи выходку! – и Александр, взявши брата покрепче, бросил его через себя, припечатал к траве, да еще придержал опешившего от неожиданности подростка с раскинутыми руками.

      – Воооот! – захохотал отец: – Не хвались на рать идучи, хвались идучи с рати..!

      Андрей вскочил, отряхнулся и зыркнув на Александра, по-волчьи, черными глазами, сказал – пригрозил:

      – Погоди, орясина долговязая, я тя подловлю ужо…

      – Андрюш, Андрюш… погодь… Ну я ж старше, потому и сильнее, – пытался остановить и утешить его Александр.

      – Не сильнее! Ты меня не силой, а хитростью взял! – Андрей руку брата с плеча стряхнул и побежал через двор к своей горнице, где ему было с младшими братьями жительствовать отведено.

      – Эва! Да хитрость – второй ум! – смеясь, крикнул ему вслед отец.

      Но Александру было неприятно, а когда рассказал он все духовнику, тот заметил:

      – Умным хитрость не нужна, ибо хитрость – ум неправедный, грязный.

      Ежедневно Александр по несколько часов стоял на молитве, ходил из Городища в Святую Софию пешком, почасту босой. Ради усмирения гордыни, держал строгий монашеский пост.

      Настоятель и причетники собора подробно рассказали и показали, где – кто на церемонии будет стоять, да как выходить, да кто поведет Александра под руки, под какие слова молитвы, что будет вершится. Даже шагами вымеряли, как Александру ступать, и по храму его, как в будущей церемонии надлежит быть, провели.

      Несколько раз Александр оставался в храме на ночь. Поднимался на хоры и сидел в своем излюбленном месте, где обычно читал книги и летописи.

      Когда затворяли двери собора, спускался вниз и молился, стоя перед царскими вратами алтаря, бос на каменном полу, либо на коленях, прекращая молитву только, когда у дверей храма начинал звенеть ключами пономарь. Ночи пролетали, как одна минута.

      – Уж больно ты, Александр, много на сердце берешь… – заметил как-то отец. – Венчание на княжество, конечно, дело серьезное – перед Господом обет, но уж так-то горячо… Смотри, перегоришь душой, а тебе во княжении силы будут потребны. И вот пост ты держишь… Перед Богом – хорошо, душе угодно, но ведь ты – воин, тебе сила телесная нужна, а ну как завтра на рать идти, а ты слабый,