Белый снег. Нина Сергеевна Ульянина

старческим желтым пятном,

      Походка, напротив, порывистой, смелой.

      Ему жизнь казалась прекраснейшим сном.

      Она же себя ощущала иначе.

      Ее сон был страшен. Проснуться бы. Но

      Увы, не получится. Боль свою спрячет

      Поглубже, туда, где души ее дно.

      – София Петровна! Позвольте представить, -

      Она обернулась на голос: «Сharmant!

      Фортуна смеется. Ей б темп слегка сбавить».

      За ней наблюдают и граф, и Маман.

      Она улыбается нежно хозяйке -

      Татьяне Ивановне (дважды вдова),

      Старушке прелестной, одной из той стайки,

      Что свет излучают, теплы их слова.

      Грубить и быть резкой Софи не хотелось,

      К такой собеседнице – только светло.

      Представить кого? Она вмиг осмотрелась.

      Мгновение. Вздох. Она видит Его.

      Мундир белоснежный, погоны златые,

      Перчатки атласные, пристальный взгляд.

      Шатен, но виски совершенно седые.

      Они так о многом о нем говорят.

      Ее он узнал? То сказать невозможно.

      Он сдержан излишне, лишь губы поджал.

      Но в памяти всплыл эпизод осторожно,

      Как он на руках ее в ночь ту держал.

      Три месяца минуло. Много ли? Мало?

      Но столько случилось в стране с этих пор.

      И смута сильней и сильней нарастала.

      «Распутин», «Война» – лишь о том разговор

      В салонах столичных, а так же в лавчонках.

      За лентами выйти Маман не дает.

      Недавно заметила, слуги-девчонки

      О том же болтают. Каков же исход?

      Она безразличной старалась казаться.

      Болтушкой она никогда не слыла.

      В ответ на приветствие лишь улыбаться

      Спасителю Софья в тот миг предпочла.

      Заправила локон за ушко. Кокетство.

      Глаза опустила и вновь подняла.

      Отвадить поклонника лучшее средство -

      Быть глупой и милой. Болит голова.

      К виску прикоснулась. Уехать желает,

      Забраться в постель и лежать в темноте.

      Волненье с трудом она нынче скрывает.

      Боится поддаться Ему и мечте.

      А он стоит прямо и взор не отводит.

      Наверно, узнал. Он бы так не смотрел.

      А взгляд ее этот, ах, право, изводит…

      Зачем на мосту он той ночью успел?

      Не билось бы сердце сейчас в предвкушении,

      Душа не стонала б на графа смотря.

      Ее не терзали б мечты и сомненья.

      Себя так держала. Но было все зря…

      Манили глаза его. Как быть холодной,

      С собой совладать? Как улыбку сдержать,

      Что рвется на волю синицей свободной?

      А после как с графом идти танцевать?

      Себя как сломить? Как к нему прикасаться

      И слышать как дышит он ей на плечо?

      И как от отчаянья не содрогаться?

      Под взглядом Его так в груди горячо…

      Секунды прошли. Ей казалось – весь вечер.

      И время застыло в тот миг для нее.

      Все так же мерцают златистые свечи.

      Они в этот вечер, увы, не вдвоем.

      Вокруг кружат пары.