Ставь против горя свою доброту…. Владимир Муравьев

Ты ощущаешь в себе музыку, которую не в силах передать ни один инструмент. Луферов передавал это чувство каким-то непостижимым образом. Его песню, посвященную памяти Франсуа Вийона пели все.

      «Что презренным бог дает корыта сытости,

      А любимым бог скитания дает. »

      Геофизик из Москвы Борис Щеглов, приверженец традиционной туристской песни. Однажды он сказал:

      – Плохие песни пишут неумные люди. С хорошими песнями все ясно.

      Ира Левинзон и Дима Белухин приехали из Москвы. Невысокая молчаливая Ира похожа на прилежную школьницу. У нее редкий талант – писать песни для детей. Жизнерадостный веселый Дима вносил хорошее настроение в любую компанию. Его даже признали самым обаятельным участником фестиваля.

      В песнях москвича Анатолия Иванова есть что-то исконно русское, былинное:

      «За Россию-матушку млад и стар

      За Россию-матушку каждый б встал!

      За Россию-матушку все смелы,

      За Россию-матушку все сильны!»

      Толик даже на эстраде закидывал голову и закрывал глаза, когда пел.

      В переполненном музыкальном салоне было душно. Исполнителей то и дело отшатывало от микрофона. Но когда мы говорили о том, что слегка качает, одесситы презрительно морщились.

      Как-то ночью после концерта Дольский привел меня на носовую палубу.

      – Потрясающе! Нет, ты только посмотри…

      Я смотрел и не видел ничего. Впереди была абсолютная тьма. На нас, разгоняясь, неслась бездна.

      Толик Иванов каждое утро пропадал в бассейне. Он устал удивляться. Легко представить себе состояние художника впервые попавшего на море.

      – Это было ужасно! – вспоминал он потом, – Вы не представляете, что творилось на теплоходе. Это охрипшие голоса, это ни одной спокойной ночи, это черт знает что! Легче разгрузить вагон с картошкой, чем еще раз перенести это. Но вообще я здесь впервые. Я поражен. Я впервые увидел море. Это великолепно!

      «Горка»

      Все было почти по Грину. Море, солнце, горы, и даже парусник у дальнего причала. Ялта нас очаровала своим мягким теплом, нежной зеленью молодой травы, своим тихим неназойливым светом…

      «Горка» – это сложенная из камней открытая хижина с претенциозным названием – ресторан. «Горка» притягивала нас шашлыками и еще тем, что подниматься туда нужно было на фуникулере. Второе оказалось гораздо интереснее.

      Мы плыли навстречу серым облакам, обуглившимся по краям, как снег весной, а за нами лежало вечернее море со своим чистым густеющим небом…

      В «Горке» было сыро. Огромные деревянные столы и очень неудобные чурбаны, на которых чувствуешь себя несчастным йогом. За столом сидели впятером: Володька, Петров, Дольский и большеглазая ленинградка Ира Костриц и я.

      – А, знаете, что нас объединяет? – вдруг заговорил Саша. – Великая русская литература.

      Мы поговорили о песне, об этом древнем нестареющем и самом демократичном музыкальном жанре. И, конечно же, о самодеятельных авторах.

      В этот вечер Саша говорил много, красиво,