Буратино. Правда и вымысел. Борис Конофальский

и какой?

      – А то вы не знаете какой?

      – Скажи, кто мне штаны изуродовал, а то убью, – начал свирепеть Карло.

      – Да что вы придуриваетесь, сами всё знаете.

      – Дура! – заорал Карло. – Или ты мне скажешь, или я отобью тебе твой толстый зад и твою глупую морду хлеще, чем твой папаша отбивает отбивные.

      – Что вы свирепствуете, я вам ваши штаны не драла, – перепугалась девка, – это же трактирщик так с вами.

      – Как? – продолжал злиться Карло. – Как он это сделал?

      – Известно как – собакой.

      – Какой ещё собакой?

      – Да вот такой, – девка развела руки, показывая, какая большая была собака и чёрная, как дьявол.

      – И с чего бы это он?

      – Да известно с чего. Вы рома требовали или водки, а он вас из трактира взашей, а вы стекло ему дрыном побили в окне.

      – Так этот подлец за какое-то дурацкое стекло так над моими штанами надругался? – негодованию Карло не было предела.

      – Да нет, он не за стекло, за стекло он полицейского позвал.

      – А что полицейский?

      – А полицейский вас признал и сказал, чтобы разбирались сами и ушёл.

      – А я что?

      – А вы известно что, давай себе снова рому требовать. А трактирщица вышла и говорит: «Синьор Карло, вы нам и так много денег должны, и всё за ром, чтобы вы им подавились. Побойтесь Бога и идите домой».

      – А я что ей сказал?

      – А вы ей ничего не сказали, вы ей кулаком в морду, да так, что она упала и юбка у неё выше головы, весь срам на улице. Ну вот, вы ей в морду, а сами давай орать: «Давай сюда рому, а то всех запалю». Вот смеху-то было.

      – А со штанами-то что случилось? Причём здесь собака? – недоумевал Карло, сам он ничего этого вспомнить не смог.

      – Да, при том, всем-то смешно, что трактирщица весь срам заголила. Вот трактирщик и осерчал. Как заорёт: «А-а-а», – и бегом за дом, а оттудова уже с собакой, и давай её на вас науськивать.

      – А я чего?

      – А вы тикать на забор, да куда там, пёс-то вас за порты и хвать! И ну вас драть, как тряпку. А вы орать: «Пусти, пусти, трактирщик, убери собаку, а то долг не верну». Все со смеху попадали, а народу было много.

      – Говоришь, попадали? – зло спросил Карло. – Меня собаки драли, а они смеялись! Разве же это люди? Это собаки злые!

      – Ну а пёс ваши штаны так распустил по швам.

      – Люди – свиньи, – философски произнёс Карло. Ему было грустно, так как это были его единственные штаны. К тому же похмелье ещё не отступило. Карло чувствовал необходимость в выпивке. Поэтому синьор Джеппетто всё-таки напялил эти штаны как мог и, ощущая необыкновенную свежесть в районе седалища, сделал несколько шагов, стуча деревяшкой по полу.

      Девка залилась громким смехом.

      – Э-эх, дура, – Карло сплюнул в сердцах, – ты бы лучше мне какую-нибудь верёвку нашла, а не скалилась.

      – И что вам верёвка, ваш волосатый зад и так вчерась все видели, – не унималась толстуха, просто закатываясь от смеха.

      Не выдержав этого издевательства, Карло попытался влепить этой