Буратино. Правда и вымысел. Борис Конофальский

Сверчок, не обзывать моего папу обидными словами.

      – А что ты за него так заступаешься? – спросило насекомое, – он вот как с тобой обходится. Ты только на свет появился, а он уже тебя отлупил. Имя, опять же, дал какое-то дурацкое, а пожрать не дал. А ты за него горой.

      – Извините, что я вам это говорю, – твёрдо произнёс Пиноккио, – но мне кажется, что наши отношения с отцом никого, кроме нас, не касаются. И с вашей стороны очень неприлично подслушивать.

      – А что мне ещё делать? – взвизгнул от возмущения Говорящий Сверчок. – Тут с самого утра творится какой-то бардак, невольным слушателем которого я являюсь. Сначала скандал с девкой, потом воспитательный процесс с тобой, а я всё это выслушиваю. Что же мне, по-твоему, уши затыкать? Так мне их придётся заткнуть на всю оставшуюся жизнь.

      – Хорошо, я не могу обвинить вас в том, что вы подслушиваете нарочно, поэтому оставим этот разговор.

      – Оставим, – согласился Говорящий Сверчок.

      Пиноккио некоторое время молчал, размышляя о чём-то своём, а затем попросил:

      – А не затруднит ли вас, синьор Говорящий Сверчок, вылезти из-под комода?

      – Зачем это? – подозрительно поинтересовалось насекомое.

      – Мне было бы очень любопытно на вас взглянуть.

      – А веником драться не будешь?

      – К чему же мне бить вас веником? Я надеюсь, что мы будем добрыми соседями.

      – Ладно, – донеслось из-под комода, и из темноты вылезло насекомое.

      – О, Господи, – Пиноккио даже отшатнулся, увидев его.

      – Что такое? – поинтересовался Говорящий Сверчок.

      – Ну какой-то вы… – мальчик не подобрал нужного слова.

      – Какой? Какой я? – насекомому было явно не безразлично мнение мальчика по поводу своей внешности.

      – Какой-то вы непрезентабельный, – пытаясь смягчить ситуацию, произнёс Пиноккио.

      – На себя посмотри, – обиделся Говорящий Сверчок и залез под комод обратно, – чучело деревянное, а туда же, рассуждает ещё…

      – Не обижайтесь, я…

      – Молчи, деревяшка, тоже мне, верх эстетического наслаждения. «Непрезентабельный», видите ли. Умник выискался.

      – Я не хотел вас обидеть, уважаемый Говорящий Сверчок, – горячо произнёс Пиноккио, – и в мыслях не было. Просто я представлял вас иначе.

      – Ладно, парень, в общем, я не в обиде. Я и сам себе не очень-то нравлюсь, если честно. Только за то, что ты меня обидел, ты уж, пожалуйста, пыль из-под комода не выметай. Договорились?

      – Договорились, – согласился мальчишка и принялся подметать дальше, – синьор Говорящий Сверчок, а давно ли вы тут живёте?

      – Да нет, года три.

      – А где жили до этого?

      – О, – в голосе Говорящего Сверчка прозвучала сладкая истома, – до этого я жил в офицерском клубе.

      – Да вы что? – Пиноккио даже перестал подметать. – Как интересно. А почему вы оттуда ушли?

      – А, – Говорящий Сверчок, наверное, даже махнул одной из своих лап в разочаровании, – это всё из-за этих идиотов, тараканов.

      – Вы что, с ними не ладили?

      – Да