Потоп. Дмитрий Ащеулов

Все дело было в том, что когда-то смолоду Петр Кузьмич пытался ухаживать за Алевтиной. Но она, жестоко посмеявшись над ним, отвергла его ухаживания. С тех самых пор он при виде ее робел и терялся.

      Хозяйка тоже смотрела на грязную обувь гостей. В избе повисло неловкое тягостное молчание.

      – И чего это вы в грязных сапогах вперлись? В сенях грязь хоть бы соскребли!

      – Ладно, не шуми, Алевтина, – хмуро остановил хозяйку председатель.

      – Чего надо-то?

      – Да так, шли мимо вот со Стуковым, – Петр Кузьмич мотнул головой в сторону бригадира, – смотрим, Никита чего-то строит. Зашли вот узнать…

      – А я при чем? У хозяина и спрашивай! – заупрямилась женщина.

      – А чего нам его от дела отрывать? – председатель пытался говорить шутливо. – Ты нам скажи, да мы и пойдем.

      – А вам-то зачем это надо? – насторожилась хозяйка.

      – Да так просто. Может, помочь надо.

      – Уж от вас помощи дождешься, – усмехнулась Алевтина. – Не знаю, чего вы там задумали, – продолжила она, – и говорить с вами не буду. Идите, вон у Никиты и спрашивайте! – сказала, как отрезала, и снова взялась ворочать белье в выварке.

      – У, вредная баба! – сквозь зубы бросил Петр Кузьмич, тяжело шагая обратно по засасывающей грязи.

      – Не стоило нам ходить, – семенил за председателем Стуков. – Чего теперь этим-то скажем? – он кивнул в сторону колхозников, стоявших под мокрыми деревьями.

      – Скажем, что курятник новый строит. И все, больше ничего.

      Они подошли к кучке односельчан. Люди молчали и смотрели в мрачном единодушии на председателя. Петр Кузьмич даже немного смутился.

      – Курятник он строит, – чувствуя себя глупо, сказал председатель. Его фраза разбилась об общее недоверчивое молчание.

      – Вот, – зачем-то добавил он, не зная, чтобы сказать еще.

      Молчание стало еще более красноречивым. И Петр Кузьмич с ужасом вдруг понял, что в любом случае его миссия кончилась бы для него поражением. Что бы он теперь им ни сказал, вывод сделают один: «Никита строит ковчег». Никиту в деревне не любили, считали хитрым, скрытным и за глаза называли кулаком.

      «Да ну вас всех!» – вдруг подумал председатель.

      – Стуков, пошли, – резко сказал он и решительно зашагал в сторону сельсовета.

      Люди остались мокнуть под дождем, лишь только Митька увязался за ними.

      – А может, в район позвонить? – робко предложил по дороге Стуков.

      – Да ну, что я им там скажу? – замахал руками председатель.

      – А он дело говорит, – встрял в разговор досужий

      Митька.

      – Да кому там звонить, поразогнали всех уже, – отнекивался Петр Кузьмич.

      – Да уж вам видней, кому…

      Дойдя до конторы, председатель решился-таки позвонить в район.

      Они скинули мокрые плащи. Митька со Стуковым уселись на стулья перед столом. Петр Кузьмич набирал номер по телефону. В кабинете наступила тишина, пока председатель ждал, когда на том конце провода