Эпидемия. Евгений Лукин

– и я замер.

      Сторож моргнул и отшатнулся, уставившись туда, где только что стояли два мародера в военной форме, а теперь вот взяли вдруг да исчезли. Потом скинул с плеча свою одностволку и принялся озираться. Я, честно сказать, струхнул. Сейчас пальнет куда попало… А ну как в нас!

      Рядовой Леший медленно поднял руку, опустил, всмотрелся в испуганно мечущиеся карие глаза, потом повернулся ко мне и, кивнув, двинулся в обход ошарашенного туземца. Я, понятно, за ним.

      – Гляди-ка… – подивился Лёха, когда мы, выбравшись на бетонку, перевели дыхание. – И вправду ведь способствует…

      – Кто?

      – Растительность…

      У меня, признаюсь, екнуло под ложечкой. Тут уже, простите, не игра, тут уже чертовщина какая-то начинается. К счастью, вспомнилась читанная когда-то статейка об уличном гипнозе. Все-таки, наверное, Лёха из цыган – там у них в таборе, по слухам, еще и не такое проделывают. Да и фамилия какая-то вроде цыганская…

      Глава 2

      Да наверняка цыган! Уже на следующее утро подпитавшийся от гражданской растительности рядовой Леший начал, попросту говоря, наглеть. Скажем, по команде «подъем» положено одеться и занять свое место в строю за сорок пять секунд. Так вот, надо было видеть, с какой теперь солидной обстоятельностью экипируется мой друг Лёха. «Деды» и те уже построились, поверка вовсю идет, а он еще только верхнюю пуговицу застегивает. Неспешно этак…

      Жутковатое, между прочим, зрелище. Одно дело, согласитесь, отвести глаза рядовому Горкуше или там сторожу с берданкой, но чтобы всей казарме…

      И главное, никто ничего не замечает! Кроме меня.

      Кстати, а почему? Почему я Лёхины проделки вижу, а остальные – словно ослепли? Спросил его об этом.

      – Могу и тебя обморочить, – невозмутимо предложил он. – А надо?

      Да нет, пожалуй, не надо.

      – Слышь, Лёх! А если б ты его обманул?

      – Кого?

      – Ну того, кто тебя развязал! Взял бы и не пошел в армию…

      – Ну так… Уговорились же!

      – И что?

      Задумался Лёха.

      – Нет, ну… – неуверенно начал он. – Узнáют – слава пойдет…

      – Кто узнает? Другие лешие?

      – Ну да…

      – Так они уж тебя и так отметелили, связали… чуть корягой не сделали!.. Чего терять-то?

      Совсем смешался Лёха. Но опять-таки вывернулся.

      – Нет, – решительно сказал он. – Совестно как-то… Он меня выручил, а я вдруг… Нет. Да и Родине долг отдать…

      Услышав про долг Родине, я не выдержал и заржал, причем долго не мог остановиться.

      По-моему, Лёха обиделся.

* * *

      А потом выпал на нас майор Карапыш, замполит дивизиона. Портрета его я здесь приводить не буду, поскольку портрет в точности соответствовал фамилии. Карапыш – он и есть Карапыш.

      Хотя нет, вру. Никак это не могло случиться потом. Случилось это как раз перед нашей вылазкой в виноградники. Поймал нас политрук на плацу, поставил по стойке «смирно» – и приступил к перевоспитанию. Зловеще, с присвистом:

      – Вы что творите? Ваши отцы кровь на войне проливали, а вы тут религиозную