Основа жизни. Татьяна Анина

исписанная одним словом, привычно открылась на середине в его руках. Там гипнотизирующие рисунки разными шрифтами…

      – Отдай!!! – кинулась я на него с кулаками, но Бычков просто поднялся со стула, и я свалилась с него. – Дай сюда!!!

      Пришлось по стулу до него добираться.

      – Одиночество – основа моей жизни!

      – Га-а-ад!!! – заорала я таким свистковым регистром, что у самой уши заложило.

      Он тут же сунул мне тетрадь в руки.

      – Леся, успокойся! – перепуганно уставился на меня.

      – Ненавижу, – я быстро схватила свои вещи и рванула к выходу.  Но добежать не получилось, Бычков перегородил дорогу, заслонив собой дверь.

      – Сядь, – грозно приказал он, скрестив руки на груди.

      Я стала отступать. Дыхание сбилось, я вдруг почувствовала панику. Все эти Любкины рассказы о том, как её в классе лапали, всплыли в один момент.

      – Отпусти меня, – с ужасом прошептала я, уже не видя в нём никого, кроме очередного Химера.

      – Леся, пожалуйста, – он опустил руки. – Не бойся. Ты, как зверёк.

      – Это ты зверь! Я предупреждаю, – я продолжила пятиться, пока не наткнулась попой на стол Маргариты Петровны. – Я в окно выпрыгну.

      – Больная! – испуганно выкрикнул он. – Я только надпись прочитал.

      – Это не надпись!!!

      Я стала задыхаться, горло сковали невидимые ошейники, зубы скрипели от ненависти ко всему происходящему. Из глаз полились слёзы.

      – Это моя жизнь!!! И я в неё никого не пускаю!!!

      Севка гулко набрал воздух в лёгкие и закинул руки вверх, помассировал себе шею. Стал мерять класс перед входом шагами.

      – Так! Это не только твоя жизнь, но и моя, – решительно произнёс он.

      – Нет, только моя, – я вытирала слёзы, пыталась взять себя в руки. На носорога он не похож, я уже себе напридумывала. Нужно меньше думать о плохом, только о хорошем.

      Мысль была отличная, я стала думать о хорошем… И ничего не смогла вспомнить.

      Ах, да! Он мне нравится. Не совсем нравился. Точнее… Я не решила. В голове бардак. Нужно было на улицу выйти и прогуляться до речки.

      – Лесь, скажи мне, что ты хочешь, – тихо прошептал Сева, глядя на меня потемневшим взглядом, полным какой-то тоски.

      – Я ухожу из школы через три месяца, ищу работу и уезжаю.

      – Ты думаешь… Я отпущу тебя?

      – Что? – сорвалось с моих губ, а сердце забилось в груди. Мне стало жарко и невероятно неудобно находиться с ним наедине в пустом классе.

      – Причём тут ты? – получился какой-то стон.

      – Ну, – он кусал губы, подбирал слова. Сам краснел, мялся.

      Что-то я палку перегнула. Не стал бы он меня мучить. Ну, прочитал, что ж я так, человека напугала. Он меня отпускать не хочет.

      – В любви признаешься? – нагло спросила я.

      – Могу, – кивнул он. – Но это всё слова. Нужно что-то другое. Чего тебе ещё не хватает?

      – Совершеннолетия, – ответила я. – Мне не хватает совершеннолетия.

      Сева замер. Глаза его стали круглыми, ошарашенными. Он словно услышал отражение