Чего мужчины не знают. Вики Баум

его вперед по узкой дорожке. Перед ними был клуб, снова раздавалась танцевальная музыка. Теперь в маленькой зале, которую они пересекли, танцевало лишь несколько пар. Франк кивком головы попрощался с несколькими людьми, с которыми познакомился за это время. Он попытался взглянуть на себя в одно из стенных зеркал, мимо которых они проходили. Он не был совершенно уверен, не растрепаны ли его волосы. Эвелина выглядела спокойно и сонно, ничто не выдавало маленькую сцену, только что разыгравшуюся в купальне. Франк впервые заметил, что у нее есть несколько веснушек. Она была бледнее обычного. Ее рот казался больше и глаза темнее.

      – Мистер Данел хочет попрощаться с тобой, – сказала она, остановившись за стулом своего мужа в карточной комнате.

      Дросте сразу положил карты и вежливо встал, стараясь подыскать правильное английское выражение, чтобы попрощаться.

      – Auf Wиedersehen, – сказал Франк, пустив в ход два из пяти немецких слов, которые он знал, и пожал Дросте руку.

      Один из четверых игроков в бридж, казалось, был раздосадован помехой. Это был старый джентльмен с остренькой белой бородкой. Франк посочувствовал ему.

      – Кто отвезет Данеля на вокзал? – осведомилась Марианна, стоявшая в углу со стаканом оранжада.

      – Я возьму такси и доеду до Шарлоттенбурга.

      – Глупости. Я довезу вас, – сказала Марианна.

      – Но, между прочим, времени терять нельзя.

      – Тогда живей. Пронто, пронто! Бежим! Поедешь с нами, детка?

      – Не знаю, – прошептала Эвелина и пристально посмотрела на мужа.

      Ее рука лежала на спинке его стула, а он весь погрузился в разглядывание своих карт.

      – Ландсгерихтсрат не возражает. Идем, Данел. Мы едем.

      Автомобиль Марианны, сердитый, фыркающий маленький зверек, стоял на усыпанной гравием аллее около клуба. Они втиснулись в него, Франк между обеими женщинами. У Марианны были острые, резкие духи. Франк осторожно вдохнул их.

      – Детка выглядит совсем усталой, – сказала Марианна глубоким, решительным голосом.

      Автомобиль катился уже дребезжа мимо фонарей Грюневальда.

      – Вы утомили Эвелину. Ей вреден американский темп.

      – Глупости, Марианна, – отозвалась Эвелина из своего угла.

      – Может быть она утаила от вас, что с ней нужно обращаться осторожно. Ей трудно далось рождение младенца. С тех пор она все еще не совсем оправилась и у ландсгерихтерата есть основание беспокоиться.

      – У вас есть ребенок? – с удивлением спросил Франк.

      Эвелина только кивнула в ответ, и Марианна ответила за нее.

      – Двое. Двое диких, всеразрушающих буяна, которых я просто обожаю. Она завернула за угол.

      – Я обращался с фрау Дросте с величайшей осторожностью, не так ли, – сказал Франк.

      Его рука была протянута за спиной Эвелины, чтобы в маленьком автомобильчике было больше места. Его мысли перескочили с детей Эвелины, на ее мужа.

      – Каким это удивительным титулом вы величаете господина Дросте, спросил он.

      – Ландсгерихтерат,