Чего мужчины не знают. Вики Баум

но так как он не говорил по-английски, Франк не далеко ушел с ним. Присутствие симпатичного и очаровательного мужа Эвелины не позволяло Франку оказывать ей больше внимания, чем другим присутствовавшим дамам. На следующее утро около девяти часов она позвонила ему, чтобы спросить, не сердится ли он на нее.

      – Сержусь? Что вы хотите сказать? – ответил он, рассмеявшись в удивлении.

      Она не отвечая повесила трубку. А теперь был последний вечер, у него было еще двенадцать минут времени три уже прошло, и они стояли на теннисной площадке в резком свете прожекторов, около которых вились, стукаясь о стекло мохнатыми головками, ночные бабочки.

      – Надеюсь, вы хорошо доедете, – вежливо сказала Эвелина.

      – Уверен, что да. Я напишу вам из Парижа. – Он знал что женщины обожают получать письма.

      – Нет, пожалуйста, не пишите.

      – Не писать? Почему нет?

      – Потому что я хочу покоя. – сказала Эвелина.

      Это звучало не очень вежливо, но может быть она неправильно выразилась. Ей не всегда легко было объясниться по-английски. Она в ожидании посмотрела на него.

      – Что, все американцы такие, как вы? – спросила она.

      – В каком смысле?

      – Такие прекрасные.

      Она сказала, прекрасные вместо, красивые и это рассмешило его.

      – Нет, само собой я – совершенство красоты на всю Америку, ответил он очень серьезным тоном и тут же расхохотался. – Но во всяком случае у вашего мужа очень хорошая внешность, вежливо прибавил он.

      – Да, – ответила Эвелина.

      Они в молчании вышли из света прожекторов и пошли к озеру по усыпанным гравием дорожкам, лежавшим между тщательно подстриженными лужайками. У берега квакали лягушки. Тут было совсем темно, видна была лишь дорожка, которая вела дальше, на луга. В домах на противоположном берегу озера светились огОнки. На лежавшем под ними озере раздавались какие-то собственные звуки: плеск весел, подавленный смех, журчанье воды.

      – Они плавают в темноте, сказала Эвелина.

      Он внезапно заметил, что она дрожит, до тех пор он не обращал на это внимания.

      – Вам холодно?

      – Нет.

      Теперь они были под ивами, на самом берегу. Он протянул руки в темноту и молча обнял ее. Он снова был поражен пылкостью ее ответа. Американки и даже француженки были совсем другими. У него чуть-чуть закружилась голова, когда ее рот наконец открылся под его губами. Он выпустил ее и оглянулся, – он не любил целоваться стоя. Теперь его глаза уже привыкли к окружающей темноте, и он мог разглядеть очертания маленькой купальни он, чувствовал запах свежей краски, дегтя, воды. Он потянул Эвелину в сторону купальни и ощупью нашарил задвижку. Она открылась, ржаво щелкнув. Внутри было душно и совершенно темно. Франк подвел Эвелину к узкой скамье. Он целовал ее как одержимый и сам удивлялся себе, чувствуя биение собственного сердца. Рука Эвелины скользнула под его смокинг и легла на колотившееся сердце. «Совсем, как Лидия», –