Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти. Гэнки Кавамура

когда стол опустел, действие на экране телевизора перенеслось из концертного зала во двор укрытого снегом буддийского храма. Ведущие объявили, что до наступления Нового года остались считаные минуты. Идзуми взялся за пульт: может, на других каналах будет что поинтереснее. Каждый клик словно вытягивал новый кадр ленты с изображениями личностей, поймавших в уходящем году волну популярности: сменяли друг друга лица комиков, участников айдол-групп, телезвезд и спортсменов. Все программы сопровождались неимоверным гулом, поэтому Идзуми, недолго думая, вернулся на главный канал.

      – Везде ерунду крутят. Тут хотя бы сразу будет понятно, когда Новый год наступит, – словно озвучила мысли сына Юрико.

      Из телевизора донесся звук последнего, сто восьмого удара колокола: он ознаменовал очищение мира от страстей и открыл новый, чистый разворот в летописи жизни каждого человека.

      – С Новым годом! – по правилам этикета глубоко поклонившись, поздравила Юрико сына.

      – С Новым годом! – Идзуми одновременно проделал то же самое.

      Такую формальную почтительность мать с сыном соблюдали лишь раз в году. Подняв голову, Идзуми неловко улыбнулся оттого, что в поздравлении их голоса слились.

      Юрико заулыбалась в ответ:

      – Пусть у нас в этом году тоже все будет хорошо.

      Телефон дрожал, реагируя на поступавшие от друзей и коллег поздравления. Идзуми набрал короткое сообщение для Каори, которая тоже встречала Новый год с родителями. Сразу же пришел ответ: «С праздником! С мамой не горячись!»

      – Как там Каори, все хорошо?

      – Да, тебе привет передает. И поздравления, – ответил Идзуми, не поднимая глаз от экрана телефона.

      – Спасибо! Передай ей мою благодарность. Я по ней уже так соскучилась…

      – Кстати, это сколько тебе лет исполнилось? – направил Идзуми разговор в другое русло и потянулся за кусочком селедки, которая еще оставалась на столе.

      – Не спрашивай! Даже вспоминать не хочу! – Юрико, автоматически собирая со стола опустевшие тарелки, покачала головой, словно пытаясь отогнать мысль о возрасте.

      – Так сегодня хочешь не хочешь…

      – В таком возрасте это уже не праздник.

      – Шестьдесят девять?

      – Шестьдесят восемь.

      – Ой, прости.

      – Ты каждый раз обсчитываешься, так что я и не обижаюсь.

      Идзуми улыбнулся от смущения, но не отвел глаз от мамы: он ждал, пока она оторвется от оставшихся еще на столе тарелок и встретится с ним взглядом. Когда это наконец случилось, сын произнес:

      – Мама, с днем рождения!

      Юрико родилась в первый день года. Каждый раз после встречи Нового года Идзуми с мамой праздновали ее день рождения.

      – Все знакомые точно знают дату моего рождения – еще бы: такая знаменательная! – но никто о ней никогда не вспоминает.

      Спроси кого угодно – все ответят, что Юрико родилась в первый день нового года. Но в этот самый день все напрочь забывают данный факт, и ни от кого не услышишь слов поздравления.