Внебрачный сын Миллиардера. Арина Громова

к завтраку…

      Каримов сидел у большого овального стола и с наслаждением пил кофе. Аромат витал по всему помещению, и я вдруг поняла, насколько голодна.

      – Доброе утро, – буркнула под нос и открыла холодильник. На удивление он был полон.

      То ли Рустам распорядился подготовить все к его приезду, то ли кто-то решил это за него…

      Где-то внутри, на самых задворках подсознания, мелькнуло что-то похожее на ревность.

      Ведь я понятия не имею, живет ли здесь кто-то еще.

      Я ненавидела себя за подобные мысли, но ничего с ними поделать не могла. Когда-то я любила этого мужчину…

      – Доброе. Домработницы сейчас нет, – бросил он, отпивая дымящийся напиток. – Придет только после полудня.

      – Хочешь сказать, что сварил кофе сам? – я недоверчиво скривилась.

      – А по-твоему, у меня совсем нет рук?

      Возразить я не могла, как бы того не хотела. Ведь в памяти были живы воспоминания, как когда-то, в то время когда мы еще были вместе, он пару раз готовил мне завтрак и приносил прямо в постель.

      Тогда мы любили друг друга… или вернее мне так просто казалось.

      – Тогда я буду двойной эспрессо, – я позволила себе обнаглеть.

      Бросив на меня полный недоумения взгляд, он все-таки поднялся и включил кофемашину. Потом дотянулся до пульта и столовую заполнил равномерный щебет телевизионной передачи. Причем на русском языке.

      Это солнечное утро так сильно напоминало одно из тех наших малочисленных совместных, что в груди стало нестерпимо больно…

      Все могло сложиться иначе. У моего сына мог быть отец. Но не сложилось…

      – …в конечном итоге режиссер Гу́став сумел отстоять отцовство над малышом Куртом.

      Услышала я голос диктора из ТВ, и следом показали кадр с плачущей матерью, известной немецкой актрисой:

      – Он просто отнял у меня моего крошку! Конечно, кто он и кто я! У кого больше денег, тот и прав!

      Где-то в груди образовался тяжелый ком. Я бросила быстрый взгляд на Каримова, и он как назло его поймал.

      – Сочувствуешь ей? А зря. Ты читала, что про нее пишут? Подстилка, которая ложится под каждого, чтобы заполучить роль! Тем более мальчик. Нормальное воспитание в этом случае может дать только отец. Я бы тоже так сделал.

      Глоток кофе встал поперек горла. Все те зачатки более-менее светлого тут же испарились под тяжестью его слов и родившееся вдруг ночью решение рассказать ему о сыне тут же испарились.

      Теперь я еще больше убедилась в том, что Каримову ни в коем случае нельзя узнать об Артемке.

      Иначе… я лишусь своего сына.

      +++

      – Мой мальчик вернется ко мне! – продолжала кричать актриса, заливаясь слезами, и протягивала руки вперед, будто пыталась обнять ребенка. – Я верю, справедливость должна восторжествовать! Ублюдок, отдай моего сына!

      Я содрогнулась, понимая, что совсем не способна сейчас скрывать свои настоящие чувства. Меня передернуло, болезненные судороги свели мышцы. Я допила кофе залпом, стараясь хоть так взять эмоции под контроль.

      Каримов