Единственная для Хранителя Закона. Наталья Андреевна Самсонова

следовало исключить малейшую возможность такого возмутительно неразумного действа!

      Правда, из-за моего маневра Гелу пришлось завести руку назад: Тшерр терся около Деми, а не бежал впереди хозяина, как было до этого.

      – Вы отстали, – обернулся на нас мужчина, когда мы вновь подошли к центральному входу в Академию.

      – Сюда-сюда. – Арлетт тоже оглянулась на нас.

      Они так и стояли перед ступенями, пока мы не дошли. А могли бы и дальше идти вперед, было бы проще!

      – Мы же тут уже были, – непосредственно напомнила Деми. – Мам, а мы пойдем в то кафе? Откуда нас прогнали. Теперь-то у нас есть деньги, да?

      А я как раз вдохнула, и выдохнуть у меня получилось не сразу. Больше всего мне хотелось провалиться под землю, вот прям чтоб все слои разошлись и вылетела я сразу на изнанку мира!

      – Демельза, – произнесла я, собравшись с духом, – разве я этому тебя учила? Ты можешь говорить о чем угодно и задавать любые вопросы, но только когда мы наедине.

      – А еще в книжке было написано не делать детям замечаний прилюдно, – прищурилась дочь.

      Мне же пришлось досчитать про себя до десяти и обратно. Конечно, это было ожидаемо: стресс, перенесенный в Империи, поездка, портал и вся эта неопределенность… Деми не могла не отреагировать на все изменения, коснувшиеся нашей жизни. Но, Мать-Магия, почему именно сейчас?!

      – Если ты так хорошо помнишь книжку, то оцени свое поведение сама, – прохладным тоном произнесла я.

      Деми насупилась, сверкнула на меня сердитым взглядом и тут же сникла. Она у меня умная и добрая девочка, которая знает, что можно, а что нельзя. Однако, к сожалению, иногда на нее как затмение находит, и тогда она старательно, со вкусом и удовольствием выводит меня на конфликт.

      И у этого есть простое объяснение: все сильные маги подвержены подобным перепадам настроения.  С возрастом это проходит, если, конечно, не становится частью характера. Но, что гораздо хуже, внезапно испортившееся настроение Деми означает одно: магии стало в ней тесно и вот-вот будет всплеск случайного колдовства. Колдовства, отменить которое может только мать нашалившего ребенка. Это еще одна причина, по которой я практически не пользуюсь силой: необходимо копить силу, чтобы убирать последствия дочкиных выбросов. Потому что я никому не позволю наказывать мою малышку так, как когда-то… Неважно.

      – Ой, – тихо выдохнула Деми.

      – Ох, – вздохнула я.

      А вот Арлетт, оценившая свои обновленные ярко-голубые волосы, только расхохоталась:

      – Все, абсолютно все дети неравнодушны к моим белоснежным прядкам! Ничего, выветрится за пару дней.

      Такое легкое отношение к детскому колдовству я, если честно, встретила впервые.

      – Я сейчас уберу, – тихо сказала я.

      – Детские чары не убрать, – удивилась Арлетт.

      – А я могу. В Империи нашли способ.

      Два взмаха рукой, одно простое, в два слога, слово-активатор, и внутри меня будто разливается океан острой, режущей боли. Впрочем, это проходит