Арника. Путь к счастью. Анна Дант

быстр и прост, когда вблизи нет обезболивающего.

      – Напоить алкоголем? – непонимающе переспросила я. – Неужели можно настолько много выпить?

      – Можно, – усмехнулась мама. – Можно и помереть от отравления. Но я сейчас не о чистом алкоголе. Идём со мной, только так, чтобы никто не видел.

      Я вышла следом, на улицу. И не поняла сразу, зачем травница срывает цветы.

      Пока не увидела, что это за цветы…

      – Это обязательно? – прошептала я.

      – Иначе, Ратибор умрёт от болевого шока, – объяснила женщина, выдавливая сок в бутыль с алкоголем. – Будем надеяться, что поможет.

      – Значит, уверенности нет? – спросила я, внимательно следя за приготовлениями.

      – Абсолютно никакой, – вздохнула травница. – Идём, пора приступать.

      Я никогда не хотела стать врачом. Эта благородная профессия вызывала во мне ужас. Не само название, естественно. А то, с чем приходится сталкиваться. Сейчас же мне приходилось внимательно наблюдать за операцией, подавляя тошноту и головокружение. Хлопнуться в обморок, оставив травницу разбираться самостоятельно, значит собственноручно убить пациента.

      Напоив Ратибора алкоголем, мы дождались, пока он уснёт. Не знала, что без специальных лекарств сон может быть настолько крепок. Я даже усомнилась, а сможет ли он проснуться.

      – Не отвлекайся, – рыкнула мама, внимательно разглядывая рану.

      – Может дождёмся лекаря? – тихо спросила я, лелея надежду.

      – Мы дождёмся, а вот он, – травница ткнула пальцем в Ратибора, – сомневаюсь. Погоди, я думаю.

      Травница внимательно разглядывала рану, которую только что очистила от белёсых сгустков и крови.

      – Знаешь, возможно ты и права, – пробормотала мама, выпрямляясь. – Кость не задета, пока пострадали только мягкие ткани.

      – Значит, если засыпать всё это обеззараживающим средством, то он может не лишиться ноги? – с надеждой спросила я.

      – Просто засыпать, дорогая моя, не получится. И замазать тоже. А вот если удалить повреждённые ткани, то есть вероятность спасти ногу.

      Я сглотнула комок, вставший в горле. Мамина травка немного успокаивала, но от запаха тошнило неимоверно.

      – Подай скальпель, – донёсся до меня глухой голос травницы.

      Вытащив инструмент из тарелочки  со спиртом, я протянула его маме, а сама позорно отвернулась, не выдержав.

      – Зря, – усмехнулась женщина. – Научить чему-то другому я тебя вряд ли смогу. А травница себе на жизнь заработает всегда.

      – Я буду собирать травы и продавать их, – тихо пробормотала я.

      – Тоже можно, – согласилась мама. – Только это не очень-то и доходно. В больших городах таких ушлых немало. А в деревне просто продавать травы не имеет смысла.

      Я тяжело вздохнула и повернула голову, понимая – травница права, на травках далеко не уедешь. И будь я одна, то легко бы выжила. Но у меня есть Янка, которой нужна если не богатая жизнь, то хотя бы хорошее образование и нормальная пища.

      От вида красной