Вот такое Муйне. Олег СУХОНИН

как серы волки,

      Мужиков натянутая плоть.

      Хоть под ногти суй себе иголки,

      Вожделенье чтобы побороть!

      Громко его декламируя, я продолжал эти нескончаемые танцы с голыми красавицами. Мужская часть биороботов с любопытством наблюдала за нами: у них не было того, чем я пытался прикоснуться к куклам, бить их с размаху, подобраться спереди и сзади… Как и того, что несколько раз извергалось из меня…

      Моника Беллуччи всё-таки была самой бесподобной среди этих красавиц, но и к другим меня тянуло не меньше!

      После почти часа таких сексуальных танцев вконец обессиленный я еле дополз до дивана, грохнулся на него и моментально заснул.

      Стыд и позор

      Проснувшись утром и подняв глаза на кукол, я сразу вспомнил, что вытворял прошлой ночью. Хотелось сквозь землю провалиться. Биороботы же, как ни в чём не бывало, смотрели на меня равнодушно.

      Я поспешил под душ, оделся, смыл с ковра следы своей бурной ночной жизни… Но стыд не покидал меня: «Что если в помещении есть видеокамеры, – с ужасом думал я, – и они записали все мои вчерашние извращения?»

      Медленно и внимательно я принялся осматривать все стены, потолки и мебель в комнате, ища хоть малейшие признаки наличия видеокамер. Это заняло у меня немало времени: помещение было просторным, и я исследовал его шаг за шагом, метр за метром буквально на ощупь. И только не обнаружив никаких признаков снимающей аппаратуры, немного успокоился.

      «А ведь действительно, – подумал я, – если этот учёный ведёт здесь секретные разработки, приносящие ему большие деньги, зачем ему нужно, чтобы записи с видеокамер могли попасть в чужие руки? И кто-то смог бы тогда узнать все его секреты? Он наверняка позаботился о безопасности и исключил саму возможность видеозаписей его опытов и процесса производства биороботов. Свои тайны он будет оберегать до последнего».

      За такими размышлениями я немного успокоился, но всё равно чувствовал себя подавленным, не хотелось выходить из комнаты. Я тяжело вздыхал, ахал и охал, корил себя за безбашенность и развратные действия с неодушевлёнными предметами.

      Наконец, вспомнил, что сегодня вечером состоится то самое мероприятие, ради которого я и приехал в Ульяновск – награждение меня премией Русского музея за стихотворный фельетон. Но твёрдо решил до тех пор не выходить из номера. На душе, не прекращая, скребли кошки: вдруг во время церемонии награждения на сцене зажжётся экран и зал увидит кадры моих ночных извращений с куклами? С такими мыслями я лёг на диван и провалился в сон до самого вечера.

      Разбудила Эльвира – сегодня была её смена. Открыв дверь своим ключом, она растолкала меня:

      – Голубчик, ты здесь? Я уж боялась, что слинял втихаря…

      – Сколько времени? – спросонья спросил я.

      – Да уж всего час остался до церемонии награждения. Вот я и думаю: куда подевался?

      – Приболел немного, вот и решил отлежаться, – соврал я, покосившись на кукол: вдруг они меня выдадут? Но нет: биороботы молчали.

      – Слушай,