Вот так мы теперь живем. Энтони Троллоп

подавляя зевок и плотнее кутаясь в шаль. Погода была для конца мая на удивление теплая, однако мадам Мельмотт предпочла бы не сидеть в саду.

      – Место не самое красивое, но дом удобный, и мы постарались как можно лучше его обставить, – сказала леди Помона.

      – Много стекла, как я посмотрю, – похвалил сэр Феликс. – Если жить в деревне, то лучше так. Карбери – очень невзрачная усадьба.

      Хозяйку задели эти слова – как будто Карбери можно сравнивать с имением Лонгстаффов. Как бы Лонгстаффы ни нуждались в деньгах, их положение было неизмеримо выше.

      – Думаю, для скромного домика Карбери чрезвычайно мил, – сказала леди Помона. – Разумеется, он довольно тесный.

      – Да уж, леди Помона, ваша правда, – ответил Феликс. – Я за рвом чувствую себя, как в тюрьме.

      Затем он вскочил и подошел к Мари Мельмотт и Джорджиане. Джорджиана, радуясь, что может отдохнуть от исполнения договора, довольно скоро оставила их вдвоем. Насколько она знала, сейчас в забеге первыми шли лорд Ниддердейл и сэр Феликс. Она не стала бы помогать сэру Феликсу ради него самого, но ей хотелось насолить лорду Ниддердейлу.

      Сэр Феликс взялся за работу со всем рвением – во всяком случае, с тем рвением, на какое была способна его ленивая натура. Богатство так манило, успех представлялся настолько верным, что даже он готов был приложить некоторые усилия. Это чувство привело его в Суффолк и заставило ехать всю ночь, по грязным дорогам, в старом наемном экипаже. О девушке он совершенно не думал – не в его силах было думать о других. Особой неприязни он к ней тоже не питал. Сэр Феликс вообще редко кого-нибудь ненавидел, кроме как в минуты, когда его задевали. Он смотрел на нее просто как на средство, с помощью которого часть богатства мистера Мельмотта отойдет на его нужды. Касательно женской красоты у него имелись свои пристрастия и вкусы. Нельзя сказать, что он был к ней равнодушен. Однако в этом смысле Мари Мельмотт нисколько его не привлекала. В ней было очарование юности и робости вместе с зарождающейся жаждой найти в мире что-то, что она сможет назвать своим. В ее душе зрело желание стать кем-то, высказывать собственное мнение, иметь собственные мысли. Если бы только рядом был друг, которого она не боялась! При всей свой робости она думала, что когда-нибудь осмелеет, и уже мечтала о той полной откровенности, какая бывает между любящими. В одиночестве – а Мари подолгу бывала одна – она строила воздушные замки, украшенные не золотом и драгоценными камнями, а искусством и любовью. Книги, которые она читала, пусть по большей части плохие, оставили на ее фантазии яркий отпечаток. В воображении она вела блистательные беседы, хотя в реальной жизни с детства почти ни с кем не разговаривала. Сэр Феликс Карбери сделал ей предложение. И она была уверена, что любит его. А теперь она с ним наедине! Наконец-то один из ее воздушных замков станет вполне осязаемым!

      – Вы знаете, зачем я сюда приехал? – спросил он.

      – Повидаться с кузеном.

      – О нет. Я не особо люблю кузена.