Танец на кладбище. Линкольн Чайлд

дней, а возможно, и все три недели. Что касается генетического анализа, то это вообще не в моей компетенции. Взять кровь у матери можно только по распоряжению суда, а это займет несколько месяцев. Учитывая загруженность лаборатории генетического анализа, результаты вы получите не раньше чем через полгода.

      – Какая жалость, – произнес Пендергаст, поворачиваясь к д’Агосте. – Придется нам подождать, пока доктор Хеффлер не сделает вскрытие, как говорится, в авральном порядке.

      – Если я буду делать вскрытия в авральном порядке для каждого агента ФБР или следователя убойного отдела – а они все меня об этом просят, – я не смогу заниматься ничем другим. – Доктор подтолкнул документ к краю стола. – Извините, джентльмены. Прошу прощения, но мне надо идти.

      – Конечно, – отозвался Пендергаст. – Нам так жаль, что мы заняли ваше драгоценное время.

      Д’Агоста с недоумением посмотрел на поднимающегося со стула спецагента. Они что, молча проглотят всю эту туфту и уберутся восвояси?

      Пендергаст сделал несколько шагов к двери, потом остановился и, повернувшись к доктору, спросил:

      – Странно, что вам удалось так быстро покончить с трупом Феринга. Сколько дней вы с ним занимались?

      – Четыре. Но это было явное самоубийство. У нас нет места, чтобы подолгу хранить трупы.

      – Ага! Учитывая ваши проблемы с хранением, мы даем вам четыре дня на вскрытие Смитбека.

      Последовал короткий смешок.

      – Мистер Пендергаст, вы, наверно, не расслышали, что я сказал. Я дам вам знать, когда мы сможем им заняться. А теперь, если вы не возражаете…

      – Ну, тогда у вас есть три дня, мистер Хеффлер.

      Доктор недоуменно уставился на него:

      – Простите?

      – Я сказал, три дня.

      Хеффлер прищурился:

      – Ну вы и наглец, сэр.

      – А вы страдаете вопиющим отсутствием профессиональной этики.

      – О чем вы говорите, черт побери?

      – Будет большой скандал, если станет известно, что ваша контора продает мозги умерших.

      Последовала длительная пауза.

      Когда медэксперт заговорил, в голосе его зазвенела сталь.

      – Вы мне угрожаете, мистер Пендергаст?

      – Вы очень догадливы, доктор, – улыбнулся спецагент.

      – Насколько я понимаю, вы говорите о вполне законной практике. Все это делается с благородной целью – для проведения медицинских исследований. Мы используем все органы невостребованных трупов, не только их мозг. Это позволяет спасать человеческие жизни и развивать науку.

      – Ключевое слово здесь «продажа». Десять тысяч долларов – неплохая сумма. Кто бы мог подумать, что мозги так дороги.

      – Господи, да мы вовсе не продаем их, мистер Пендергаст. Это всего лишь компенсация наших затрат. Ведь извлечение и хранение органов тоже чего-то стоит.

      – Вряд ли читатели «Нью-Йорк пост» почувствуют разницу.

      Доктор побледнел:

      – «Пост»? А разве они уже писали об этом?

      – Пока нет. Но представьте, какие могут быть заголовки.

      Доктор потемнел лицом, и его галстук-бабочка