Девушка, которая взрывала воздушные замки. Стиг Ларссон

еще несколько дней будет не в состоянии участвовать в допросах. Она получила серьезные физические травмы, и к тому же находится под воздействием болеутоляющих средств.

      – Я получила аналогичные сведения. Вы наверняка понимаете, что это очень тормозит мою работу. Но повторяю, главное для меня сейчас – Рональд Нидерман. Ваша клиентка утверждает, что не знает, где он скрывается.

      – Так оно и есть. Она не знает Нидермана. Просто сама его вычислила и начала выслеживать.

      – Ясно, – сказала Агнета Йервас.

      Эверт Гульберг шагнул в лифт Сальгренской больницы с букетом в руках. Одновременно с ним туда вошла коротко стриженная женщина в темном пиджаке, и он любезно придержал дверцу лифта, дав ей возможность первой подойти к столу дежурного при входе в отделение.

      – Меня зовут Анника Джаннини. Я адвокат, и мне надо снова встретиться с моей клиенткой, Лисбет Саландер.

      Эверт Гульберг повернул голову и изумленно посмотрел на женщину, которую только что выпустил из лифта. Потом, пока сестра проверяла удостоверение Джаннини и проверяла списки посетителей, перевел взгляд на ее портфель.

      – Двенадцатая палата, – сказала сестра.

      – Спасибо. Я уже была там, и найду дорогу сама.

      Взяв портфель, она отошла, и Гульберг потерял ее из виду.

      – Чем я могу вам помочь? – спросила сестра.

      – Я хочу передать эти цветы Карлу Акселю Бодину.

      – Ему запрещено принимать посетителей.

      – Я знаю, но мне просто хочется передать ему цветы.

      – Это можно.

      Цветы Гульберг прихватил с собой в основном ради конспирации – ему хотелось получить представление о том, как выглядит отделение. Поблагодарив медсестру, он отправился к выходу и прошел мимо палаты Залаченко – номер 14, по сведениям Юнаса Сандберга.

      На площадке Гульберг остановился и через дверное стекло проследил, как сестра с его цветами скрылась в палате Залаченко. Когда она вернулась обратно на место, Эверт распахнул дверь и мигом проскочил в четырнадцатую палату.

      – Привет, Александр, – сказал он.

      Залаченко уставился на нежданного посетителя.

      – Я думал, что ты уже умер, – сказал он.

      – Пока еще жив, – ответил Гульберг.

      – Что тебе надо? – спросил Залаченко.

      – А ты как думаешь? – Гульберг пододвинул стул для посетителей и сел.

      – Вероятно, увидеть меня мертвым.

      – Что ж, это было бы весьма желательно. Какого черта ты повел себя, как последний придурок? Ведь мы дали тебе новую жизнь, а ты угодил сюда…

      Залаченко, если бы мог, улыбнулся бы. Он всегда считал, что шведская служба безопасности сплошь состоит из любителей, к каковым он причислял и Эверта Гульберга, и Свена Янссона, то есть Гуннара Бьёрка. Не говоря уже о таком полном дебиле, как Нильс Бьюрман.

      – И теперь мы снова должны вытаскивать тебя из огня…

      В свое время Залаченко получил